– Прошу прощения, мадам, – начал легионер, нагоняя женщину и заглядывая ей в лицо. При этом он старался звучать как можно любезней. Та с криком отпрянула, один из малышей споткнулся и наверняка упал бы, если бы она крепко не держала его за руку.
– Не бойтесь! Я не сделаю Вам ничего дурного.
Но женщина, кажется, не слышала его. В поисках спасения, она лихорадочно завертела головой. Но на улице, кроме них, никого не было. Малыши испуганно захныкали.
– Прошу Вас, выслушайте меня!…
– Что Вам от меня нужно? У меня нет с собой денег, – залепетала она и вместе с детьми попятилась к стене.
– Мне не нужны Ваши деньги, – взмолился Серафим.– Просто выслушайте меня! Прошу Вас!
– Не бойтесь! Он хороший, – пришла ему на помощь Козетта и неожиданно строго прикрикнула на хнычущих карапузов:
– Да прекратите вы плакать!
Малыши тут же замолчали, испуганно таращась то на легионера, то на сидящую на его руках Козетту.
– Я слушаю вас, – едва слышно проговорила несчастная женщина, в этот момент белая как мел.
– Мадам, я вижу Вы любите детей….
Она настороженно смотрела на него. На лбу ее выступила испарина.
– Понимаете, я сегодня ухожу на… войну. А у этой девочки кроме меня никого нет… Вы не могли бы…
Женщина, наконец, поняла, что от нее хотят и протестующе замотала головой.
– Что вы, месье, у меня своих трое…. Сами едва сводим концы с концами… Так что…
Серафим чуть было не добавил: «я заплачу», но вовремя вспомнив, что у него нет денег, тут же прикусил язык.
«Эх, голова садовая, не догадался взять с собой местных монет. Хотя сомневаюсь, что они есть у сколковских костюмеров… Если только фальшивые. Хотя, у меня же есть перстень – подарок графа Куропатова »
– А если я Вам заплачу… Вот… перстень. Он стоит много денег…
Женщина посмотрела на перстень, потом на Серафима и девочку, снова на перстень. Видно было, что она колеблется, но потом вдруг решительно мотнула головой:
– Простите, нет….Не могу..
– Ясно, извините.
Серафим зашагал прочь, но не успели они с Козеттой сделать и пары шагов, как вслед донеслось:
– Месье, подождите! Месье! Я знаю, кто может Вам помочь. Слышите!?
Серафим остановился.
– Я знаю, кто Вам сможет помочь, месье, – повторила женщина, подходя к нему. – Вам нужен приют мадам Паради. Она берет таких вот малышек на воспитание. Тут недалеко…
14
Приют располагался в большом двухэтажном бледно-сером особняке. В просторном дворе его гуляли парами стриженные наголо дети в одинаковых платьицах мышиного цвета. На лицах – и это сразу бросилось в глаза Серафиму – тоска и какая-то обреченность. Откуда-то, видимо из кухни, тянуло чем-то подгоревшим.
– Ну что ж, пойдем устраивать твою судьбу, – сказало он притихшей Козетте.
Мадам Паради оказалась сухопарой дамой неопределенных лет. Она приняла их в своем кабинете, сидя под портретом какого-то строгого господина в парике. Внимательно выслушав Серафима, она сказала:
– Хорошо, я возьму девочку в свой приют. Месье, вы может идти. О ней позаботятся.
– Слышите, позаботятся, – повторила она и неприязненно глянула на растерянно топчущегося на месте легионера.
– Ну, ладно Козетта. Давай прощаться. Будь молодцом, слышишь? – заговорил он нарочито бодрым голосом.
– Хорошо, дядюшка Серафимушка.– едва слышно прошептала она. Маленькая ладошка, на мгновение задержавшись в его ладони, выскользнула и безжизненно повисла вдоль тела девочки.
– Козетта, подойти ко мне, – строгим голосом сказала мадам Паради, вставая и выходя из-за массивного письменного стола за которым сидела. Козетта повиновалась.
Мадам тут же цепко ухватила девочку за руку.
– Все. Вы можете идти, месье.
15
С тяжелым сердцем он вышел за ворота дома мадам Паради. В каком-то тумане миновал несколько улиц, не особо заботясь о направлении. В конце – концов, какая теперь разница, куда идти. Он сделал для Козетты все что мог и теперь оставалось лишь дождаться, когда его путешествие во времени окончится.
Или все-таки не все?
Серафим вспомнил тоскливые глаза сирот, их бритые головы и резко остановился, сильно напугав при этом идущего ему навстречу господина.
«Нет, Козетту, нельзя там оставлять. Никак нельзя, – подумал легионер. – Но где тогда можно?»
И вдруг его осенило:
«Куропатов! Как же я сразу не подумал о нем. Граф – богач, да и у папы имение в Бессарабии. Ребенок будет воспитываться в довольстве, на свежем воздухе. Все-таки он мой должник и, надеюсь, не откажет в такой маленькой просьбе.»
Осталось только забрать Козетту и разыскать здание российского посольства. Как сказал Куропатов, особняк с часами на площади Менял.