— Ещё с четверть часа.
Человек помолчал немного, потом вдруг спросил:
— Разве у тебя нет матери?
— Не знаю, — ответила девочка и, прежде чем он успел сказать что-нибудь, прибавила — Думаю, что нет. У других есть. У меня нет.
Потом сказала ещё:
— Я думаю, у меня её никогда не было.
Человек остановился. Он поставил ведро на землю, нагнулся и положил обе руки на плечи девочки, стараясь разглядеть в темноте её лицо.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Козетта.
Они пошли дальше.
— Кто же послал тебя так поздно в лес за водой?
— Госпожа Тенардье.
— А чем занимается эта твоя госпожа Тенардье?
— Это моя хозяйка, — ответила девочка. — У неё трактир.
— Трактир? — переспросил человек. — Ну, так я там переночую. Веди меня туда.
— Мы туда идём, — сказала девочка.
Человек шёл довольно быстро. Козетта без труда поспевала за ним. Она уже не чувствовала усталости.
Прошло немного времени. Человек заговорил снова:
— Разве у госпожи Тенардье нет служанки?
— Нет, сударь.
— Так ты у неё одна?
— Да, сударь. — Потом Козетта прибавила: — У неё есть ещё две девочки.
— Какие девочки?
— Эпонина и Азельма.
— Кто это Эпонина и Азельма?
— Это барышни, дочки госпожи Тенардье.
— А что же они делают, эти барышни?
— О, — воскликнула Козетта, — у них красивые куклы! Много всяких блестящих вещей! Они играют.
— Весь день?
— Да, сударь.
— А ты?
— Я работаю.
— Весь день?
Девочка подняла свои большие глаза, полные слёз, и тихо сказала:
— Да, сударь.
Помолчав минуту, она продолжала:
— Иногда после работы, если мне позволяют, я тоже играю.
— Как же ты играешь?
— Как могу. Мне позволяют. Только у меня мало игрушек. Эпонина и Азельма не дают мне играть их куклами. А у меня есть маленькая оловянная сабелька, вот такая.
Девочка показала свой мизинец.
— Она тупая?
— Нет, сударь, острая: она рубит головки у мух и режет салат.
Они дошли до деревни и прошли мимо булочной. Козетта совсем забыла, что хозяйка велела ей купить хлеба.
Человек перестал задавать вопросы и мрачно молчал. Когда они подошли к постоялому двору, Козетта робко дотронулась до его руки.
— Вот мы уже подходим к дому, — сказала она.
— Ну так что же?
— Позвольте мне теперь взять ведро.
— Почему?
— Потому что, если госпожа Тенардье увидит, что вы его несёте, она побьёт меня.
Человек отдал ей ведро.
Минуту спустя они стояли у двери трактира. Потом она постучала. Дверь отворилась.
Козетта не могла удержаться, чтобы ещё раз не взглянуть на большую куклу, выставленную в окне игрушечной лавки.
На пороге показалась госпожа Тенардье со свечой в руке.
— А, это ты, дрянная девчонка! Долго же ты ходила! Наверно, заигралась где-нибудь!
— Сударыня, — сказала Козетта, дрожа от страха, — этот господин хочет переночевать у нас.
На угрюмом лице хозяйки сейчас же показалась любезная гримаса. Но после того, как она внимательно осмотрела одежду незнакомца и его узелок с вещами, эта любезная гримаса исчезла.
— Очень жаль, но у меня совсем нет места, — сухо сказала она.
— Поместите меня где хотите, — отвечал человек, — на чердаке, в конюшне… Я заплачу, как за комнату.
— Сорок су!
— Сорок су? Хорошо.
Человек вошёл в зал, положил на лавку узелок и палку и сел к столу, на который Козетта поспешила поставить бутылку вина и стакан. Торговец, требовавший воды для своей лошади, пошёл её поить. Козетта уселась на своё место под столом и принялась вязать. Человек пристально смотрел на Козетту.
Девочка была худа и бледна. Ей было восемь лет, но на вид можно было дать только шесть. Её руки потрескались от холода, босые ноги были худые и красные. Одета она была в лохмотья, и сквозь дыры одежды виднелось голое тело, покрытое синяками. Ей всегда было холодно, и она привыкла сидеть съёжившись, прижимая коленки одну к другой. И теперь, вернувшись домой вся измокшая, она не осмелилась даже подойти к очагу, чтобы просушиться.
Вдруг хозяйка закричала:
— Да, а где же хлеб?
Козетта, услышав крик хозяйки, поспешно вылезла из-под стола. Она совсем забыла о хлебе. Как все запуганные дети, она прибегла ко лжи:
— Сударыня, булочная была закрыта.
— Надо было постучать!
— Я стучала, сударыня.
— И что же?
— Мне не отперли.