Алексей пробует себя в самых разных драматических жанрах и засыпает дирекцию императорских театров своими произведениями.
Неизвестно, показывал ли он в театре свою раннюю пьесу «Демьян Константинович Прокофьев нуждается в жене и деньгах», помеченную 1845 годом, как и несколько других, написанных следом6. Первой в цензурных делах появляется жемчужниковская комедия в стихах «Странная ночь».
В ней действуют князь и княгиня, только что соединенные браком, и дворянин Ардатов, которого привело к молодоженам некое любовное письмо. Оно было написано князем к жене Ардатова. Дворянин вызывает князя на дуэль, потом встречается с княгиней. Тут-то и выясняется, что и у них была интрижка, что «чувств возвышенность и сила убежденья, и мыслей чистота и уверенья, все это — лицемерие и ложь! » Князь все узнает, но в конце концов молодожены предают огню улики своей неверности и мирятся.
Обычно цензоры, просматривавшие пьесы, в заключении весьма подробно излагали содержание вещи, а в конце писали вывод — либо дозволение к постановке, либо запрещение.
На этот раз заключение цензора было кратким до чрезвычайности :
«Эта пьеса до того нелепа, что я не имел возможности отыскать в ней ни сюжета, ни здравого смысла. Из двух стихов, служащих окончанию комедии, можно заключить, что сочинитель хотел доказать, что :
Бывают женщины и с сердцем и о умом,
Но без кокетства не бывают.
Комедия этого вовсе не доказывает, но не заключает в себе ничего предосудительного.
М. Гедеонов»7.
Несмотря на свое недоумение, цензор (кстати, сын директора императорских театров) 31 января 1850 года дозволил к постановке комедию из великосветской жизни «Странная ночь», и она была сыграна в Александрийском театре в бенефис актрисы Веры Самойловой. И даже имела успех у публики8.
Мало того, «Странная ночь» была опубликована во второй книжке «Современника» за 1850 год, а через сорок лет Алексей Жемчужников включил ее в собрание своих сочинений.
В октябре того же года он написал и представил для бенефиса режиссера Куликова пьесу иного плана. Называлась она «Сердечные похождения Дмитриева и Галюше, или Недоросль XIX столетия»9.
В этой «оригинальной комедии в 3-х действиях, соч. Жемчужникова» довольно сложная интрига. Сын поверенного по откупам и хозяина гостиницы Елизар Галюше влюбляется в цирковую наездницу Аграфену. Родители недоросля в тревоге за сына склоняют бедного живописца Дмитриева к женитьбе на наезднице, пообещав три тысячи рублей. Заодно откупщик Август Галюше пытается соблазнить возлюбленную Дмитриева, дочь бедного чиновника Лизавету. Он посылает ей в письме половинку разорванной пятидесятирублевой ассигнации, обещавшись вручить вторую половинку после... Кончается все тем, что недоросль и наездница сговариваются с Дмитриевым и Лизаветой, угрожают показать это письмо жене откупщика и добиваются разрешения на брак.
Но сюжетные хитросплетения не пленили цензора Гедерштерна. Он усмотрел в комедии нежелательную литературную тенденцию:
«Сюжет не заключает в себе ничего подлежащего запрещению, но вообще пиэса обращает на себя внимание тем, что автор, как бы следуя натуральной школе, вывел на сцену быт и слабости людей средних состояний в России, без всякой драматической прикраски, заставляя действующих лиц говорить языком низким»10.
На сцене Александрийского театра первый трагик Василий Каратыгин ревел, завывал, икал, поражал всех громадным ростом в душераздирающих драмах Кукольника, Полевого, Ободовского, подражавших Виктору Гюго. Когда вздумали инсценировать «Евгения Онегина», Каратыгин со своей ролью не справился. Поговаривали, что ходульность и величавость Николай I и Каратыгин взаимно копировали друг у друга.
Большая часть репертуара отводилась водевилю, но уже пробивало себе дорогу стремление показывать жизнь как она есть. Водевилисты отчаянно сопротивлялись. В водевиле Петра Каратыгина «Натуральная школа» распевались куплеты :
Мы натуры прямые поборники,
Гении задних дворов:
Наши герои — бродяги да дворники,
Чернь петербургских углов!
Он метил в некрасовские альманахи «Физиология Петербурга» Петербургский сборник». Слово «натуральная» было пущено в оборот Булгариным, как бранное, но Белинский его подхватил, переосмыслил, и под этим флагом поддерживал литературу, стремившуюся к реалистическому изображению жизни.
Алексей Жемчужников на первом листе рукописи комедии написал:
«...Не пропущена, потому что обидна для откупщиков и выводит кабак на сцену»11.