Моя мысль заключается в том, что «новая схема испытаний» соответствует некоему пассу (оба раза, что Моррис применял ее, он терял сознание и попадал в другой мир).
Там заподозрили, что он шпион, явившийся из соседней страны, здесь объяснили его отсутствие бегством за границу с целью продать секретное оружие. Моррис ничего не мог понять и посчитал себя жертвой коварного заговора.
Вернувшись домой, я нашел у себя на письменном столе записку от племянницы. Она сообщала мне, что собирается бежать с этим раскаявшимся предателем, лейтенантом Крамером. И имела жестокость добавить: «Утешаю себя тем, что ты не слишком огорчишься, ведь ты никогда обо мне не думал». Последняя строчка была написана с явным злорадством: «Крамер думает только обо мне, я счастлива».
Я впал в полное уныние, перестал принимать больных и больше трех недель не выходил на улицу. Я подумал с некоторой завистью о своем астральном «я», о том, кто тоже сидит дома, но пользуется уходом «заботливых женских рук». Мне кажется, я знаю его нежную помощницу; мне кажется, я знаю эти руки.
Я навестил Морриса. Попытался рассказать ему о своей племяннице (я готов был непрерывно говорить о своей племяннице). Он спросил, отличалась ли эта девушка материнской добротой. Я сказал, что нет. Тогда он заговорил о сиделке.
Должен сказать, что отнюдь не представившаяся мне возможность встретиться с новым вариантом самого себя побуждала меня совершить путешествие в тот, иной Буэнос-Айрес. Мысль воспроизвести себя согласно картинке на моем экслибрисе или познать себя согласно его девизу меня не соблазняла. Меня скорее всего соблазняла мысль воспользоваться опытом, который другому Сервиану, в его счастливой жизни, был недоступен.
Но все это мои личные дела. А вот положение Морриса меня беспокоило всерьез. Здесь его знали и хотели разобраться в деле совершенно беспристрастно; но он упорно и однообразно все отрицал, и его мнимое недоверие озлобило начальников. В будущем ему грозило разжалование, если не расстрел.
Попроси я у него подаренное сиделкой кольцо, он бы его мне не дал. Чуждый подобного рода идеям, он никогда не понял бы, что человечество имеет право на такое доказательство существования иных миров. Должен еще признаться, что Моррис питал какую-то безрассудную страсть к этому кольцу. Возможно, мой поступок оскорбит чувства джентльмена, совесть гуманиста его оправдает. Наконец, мне приятно рассказать о неожиданном результате: после потери кольца Моррис стал охотнее выслушивать мои планы бегства.
Мы, армяне, едины. Внутри общества мы образуем несокрушимое ядро. У меня есть друзья в армии. Моррис получит возможность воспроизвести свое испытание. Я отважусь сопровождать его.
К.А.С.Рассказ Карлоса Альберто Сервиана мне показался неправдоподобным. Я знаю старинную легенду о колеснице Моргана: путник говорит, куда он хочет попасть, и колесница несет его, но ведь это легенда. Допустим, что по случайности капитан Иренео Моррис попал в иной мир; но для того чтобы он вернулся в наш мир, потребовалось бы уж чересчур много случайностей. К такому мнению я пришел сразу. Факты подтвердили его.
Давно уже мы с группой друзей задумали путешествие на границу Уругвая и Бразилии, но откладывали его. В этом году мы наконец собрались и отправились в путь.
Третьего апреля мы завтракали в кабачке при сельском магазине, а потом хотели осмотреть одно интереснейшее поместье.
Тут подъехал окутанный облаком пыли длинный «паккард», из него вышел человек, похожий на жокея. То был капитан Моррис.
Он щедро расплатился за своих соотечественников и выпил с ними. Потом я узнал, что он не то секретарь, не то подручный крупного контрабандиста.
Я не пошел вместе с друзьями осматривать поместье. Моррис принялся рассказывать мне о своих похождениях: перестрелки с полицией; хитроумные способы обманывать правосудие и устранять соперников; переправы через реки вплавь, держась за хвост лошади; вино и женщины... Без сомнения, он преувеличивал свою ловкость и отвагу. Но однообразие его рассказов преувеличить трудно.
Вдруг меня словно осенило, очевидно, я нашел разгадку. Я начал расспрашивать. Расспросил Морриса, расспросил других, когда Моррис уехал.
Я собрал доказательства, что Моррис появился здесь в середине июня прошлого года, его часто видели в округе между началом сентября и концом декабря. 8 сентября он участвовал в скачках в Ягуарао, потом много дней провел в постели, после падения с лошади.