село посетили темесские солдаты, а в повозке было оружие. Нарваться на мушкетную
пулю никому не хотелось. Можно было дать лошадям передохнуть. Теперь повозка
ехала не быстрее пешехода, сидел в ней один Моруа и Рукмини, а остальные,
вооружившись мушкетами и саблями из одного мешка, шли вокруг нее. Так они и
двигались, пока не встретили отдыхающих в уютной лощине солдат. Забыв обо всем,
к повозке подбежал сам Сюлли.
- Что привез, Рокетт? Неужто оружие?
- Ага, - отозвался сержант. Теперь никто не посмеет его попрекнуть эрхавенским
происхождением. Ему пожимали руку, хлопали по плечу, допытывались, как он добыть
оружие, смеялись над вороватым интендантом, обманувшим самого себя. Мушкеты,
шпаги и пики расходились по толпе, на глазах превращавшейся в воинскою часть.
Теперь можно маршировать на Джайсалмер прямо по тракту, не хоронясь от лихих
людей. Если тут и есть разбойники, таких банд, которые могли бы угрожать целой
роте, нет и быть не может. Разве что армия - но ей, даже реши новый раджа
сражаться, хватит и остального Двадцать Пятого пехотного.
Последним к Рокетту подошел сам Сюлли. Пожал руку и отсалютовал возвращенным
кортиком.
- Рад, что не ошибся в тебе, Леруа. Сам-то ты хоть понял, что для нас сделал?
Трибунала можно не бояться. Но я не успокоюсь, пока не пошлю тебя в Майлапур
учиться. Ты наверняка справишься. И награду заслуженную получишь. Благодарю за
службу! Благодаря таким, как сержант Рокетт, мы и завоевали эту страну. А что до
этой... Рукмини, верно? В общем, отвези-ка ее в Майлапур. Вдруг там кто-то из ее
родни остался.
- Есть, сир капитан! - отчеканил Рокетт. - Какие будут приказания?
- Какие еще приказания? - капитан изо всех сил старался казаться этаким
строгим отцом-командиром, но получалось плохо - он сиял, как новенькая монетка.
- Рота, стройсь! На Джайсалмер шагом марш!
Скрипнула повозка, сапоги слитно ударили в пыль, клацнули примыкаемые к
стволам штыки, и колонна, выйдя на Джайсалмерский тракт, споро зашагала на
восток. На сей раз никто не дерзнул высунуться из домов, не то что выстрелить,
когда рота вступила на улицы Читтапура. Но Сюлли не скомандовал обыскать село:
те, кто здесь живут, и так получили по заслугам. Промаршировав по ночным
улочкам, рота двинулась дальше. Несмотря на успех, Рокетта не отпускало чувство
опасности: если удача сама идет в руки, жди беды. Неприятное предчувствие ушло
лишь четыре часа спустя, когда в предрассветной мгле роту встретил выставленный
темесцами пикет. Здесь Сюлли получил приказ от Меттуро: двигаться в разбитый
полком лагерь в двух милях от городских стен, на южном берегу реки Лунима, по
приходе расположить роту на отдых, а самому идти на доклад к Меттуро.
Отделение Рокетта получило старую, но все еще прочную палатку в центре лагеря.
Дневная жара успела смениться предрассветной прохладой, после долгого пути спать
было одно удовольствие. Рокетт и сам не заметил, как провалился в сон, едва снял
сапоги.
Глава 10.
После пыльной бури улицы устилала горячая, мягкая пыль. Ноги Лачи
проваливались едва не по щиколотку, оставляя за спиной четкие следы босых
ступней. "А если погоня? - обожгла мысль. - Если они пошлют погоню?" Цепочка
следов, ведущих из дворца, в такое время могла говорить о многом, а уж когда
обнаружат пропажу наследника... Поразмыслив по дороге, Лачи поняла: самое
обидное, кто бы во дворце не победил, похищение ребенка они не простят. Для
мятежников она пособница прежнего правителя, утаившая наследника престола и
подвесившая над их головами меч. А для законного правителя она - похитительница
наследника престола и, возможно, убийца кормилицы. Тоже ничего хорошего. Едва ли
рани станет разбираться, зачем она треснула ту тетку со шнурком. А сам шнурок...
Что ж, может, она сама его и вложила в руку кормилице, чтобы свалить на нее
вину. Когда Лачи поняла, во что ввязалась, несмотря на жару, по спине покатился
холодный пот. Но отступать было некуда. Во дворце шла резня, если ее кто
застукает с младенцем на руках...
Оставалось одно: бежать домой, и надеяться, что пыльная поземка заметет следы,
а на улицах ни у кого не возникнет вопросов насчет богато расшитых пеленок. Лачи
чут не плюнула от досады: любой любопытный дурак может погубить и ее, и
маленького Нарамсимху. Лачи пошла быстрее, выбирая самые безлюдные улицы, пару
раз пробиралась через какие-то грязные подворотни. Пратап и Амрита сто раз бы
тут заблудились, но огромный грязный город был ее домом, Лачи уверенно
пробиралась в лабиринте загаженных улиц, тупичков и пыльных двориков.
Пока ей везло. Стояла липкая духота, какая бывает в преддверии сезона дождей
(в Джайсалмере, увы, не такого уж влагообильного), из пустыни тянуло горячим
ветром, не освежающим, а усиливающим зной. Песок не спешил подниматься в
прокаленные небеса, но причудливыми змейками волочился по земле. Судя по
полузанесенным следам, она оказалась права, следы скоро исчезнут под слоем пыли.
Значит, опаснее люди. Лачи решительно свернула туда, где почти не рисковала
столкнуться с прохожими. Возникла мысль пробраться в сад рани, где они с Амритой