В пользу версии, что в полуказарме на 913-й версте орудовали люди Ленкова, говорили и другие обстоятельства. Во-первых, описание хозяйкой и остальными свидетелями внешности низкорослого и скуластого «солдатика». Такой «портрет» проходил уже не по одному жестокому налету, где, по сведениям угрозыска, действовали ленковцы. И второе – приметы бандита, которого называли «Яхой», совпадали с приметами Якова Верхоленцева, наглого и неуловимого ленковского налетчика. Явно знакомым казалось Бойцову и прозвище еще одного из бандитов – Долгарь, Долгарь…
Цок-цок-цок…
Всхрапнула, мотая удилами, лошадь, звонко цокая по обледенелому дорожному насту. Под цоканье копыт думается хорошо. Бойцов оглянулся на помощника. Платов, размеренно покачиваясь в седле, кажется, кемарил. Дело молодое, подумалось Ивану, и тут же самому стало смешно: ишь ты, сам-то как быстро состарился! Хотя… Что не говори, все-таки пятый десяток разменял, давненько уже разменял… Неудержимо потянуло домой, в тепло, к мягким, пахнущим парным молоком губам жены-любушки, к русоволосым макушкам младшеньких…
Цок-цок-цок…
Иван перебирает поводья, зорко оглядывает придорожный кустарник. Придерживая лошадь, дожидается, пока с ним не поравняется Платов. И точно, кемарит!
– Николай, а Николай… – негромко позвал Бойцов. Платов вскинулся, едва усидев в седле. – Вот так кулем и свалишься!
– Эх-ма, домой-то как охота! Уж, собственно, рукой подать, а, Иван Иваныч?
– Погоди, ещё не всё мы с тобой проделали, Николай. Помнишь, что Дмитрий Иванович посоветовал? Вот… Заедем на кирпичные сараи, поговорим с народом, там дух здоровый, добрая рабочая спайка.
– Да, поддержка нам нужна и широкая. Конечно, кабы ещё нам силенок да деньжонок добавили! – мечтательно проговорил Платов. – Да кабы не лошадей – мотоциклеты, автомобили! Птицами бы летали по уезду!..
– Если бы да кабы, на Луне росли дубы, собирали мы тогда бы на Луне с тобой грибы! – засмеялся Бойцов.
– Вот смеешься ты, Иван Иваныч, а представь: за сколь бы времени мы бы наш уезд на ероплане облетели? Да одного бы светлого дня за глаза хватило! А мы уж, почитай, чуть ли не неделю трясемся в седлах… Эх-ма… А че ещё, Иваныч, по возврату ждет! И загадывать боюсь… Дел небось нам в отсутствие привалило – греби, не разгребёшь…
– Да уж тут, Коля, и «кабы» твоё не выручит.
Глава четвертая
Дорога пошла под уклон. Лошади перешли на легкую рысь. Впереди показались приземистые строения, над которыми торчала высокая и широкая труба. Это и были кирпичные сараи – расположившийся близ Кадалы кирпичный завод.
Управляющего на месте не оказалось.
– Кто же у вас здесь за главного? – спросил Бойцов.
– Шишов Григорий – председатель комячейки, – ответили ему.
Милиционеры разыскали Шишова. Им оказался рядовой рабочий лет пятидесяти с гаком, кряжистый, с добродушным открытым лицом, располагающий к себе. Присели на кирпичную укладку, Шишов неторопливо отсыпал на газетный лоскуток ядреного самосада, взялся сворачивать «козью ножку».
– Поговорить надо бы с рабочими, – обратился к нему Бойцов. – Обстановку осветим, а главное – посоветоваться хотелось бы, как нам общими усилиями одолеть бандитскую сволочь.
– Дело говоришь, – понимающе кивнул Шишов. – Сейчас народ соберем.
Не прошло и полутора десятков минут, как в контору набилось множество чумазого люду. Бойцов особых вступлений не делал. Рассказал об обстановке в Чите, поведал о преступлении на 913-й версте железной дороги. Народ загудел.
– В общем, приходим мы к заключению, – подытожил свою информацию Иван Иванович, – что на Кадалинском увале орудует разбойничья шайка матерых уголовников. Действуют нагло, жестоко, грабят и убивают…