— Проясните этот момент? — с любопытством смотрел на нас парень.
— Видите ли Золомей, по причине и обстоятельствам мне, к сожалению, неизвестным, удар по голове стер у меня огромный кусок жизни, — я пожал плечами и отпил из бокала. — Поэтому я и нашел столь интересный выход из сложившейся ситуации.
— У вас амнезия? — глаза журналиста расширились от удивления. — Полная или частичная? Нет, наверное, выборочная, раз она повлияла еще и на ваше поведение. Но как вы смогли скрывать нападение и это настолько долго?
— У меня генерализованная амнезия, — бросил я словно, что-то весьма очевидное. — Со мной остались только базовые навыки и знания. Остальное помахало ручкой. Врачи говорят случай тяжелый, повезло, что хотя бы настоящее не рассеивается и болезнь распространилась только на прошлые воспоминания, не затрагивая настоящее и будущее. Так что жить полноценной жизнью это не мешает, но вот собственного прошлого я совершенно не помню.
— Вы хотели встретиться со мной для того, чтобы поделиться этой информацией с миром? — настороженно протянул парнишка, словно пытаясь ухватить истину за ускользающий хвост.
— Увы, но не для этого, — отрицательно покачал я головой. — Боюсь проблемы начнутся колоссальные, если кто-то узнает о методах борьбы с любовниками. Так что этот вопрос мы опустим и сделаем вид, что никто и никогда его не задавал. Так каждому из нас будет спокойно и беззаботно и не придется в следующий раз соскребать собственные мозги с асфальта.
— Конечно, я все прекрасно понимаю и никогда не задавал вам подобных вопросов, — на лице собеседника мгновенно отразилось понимание всего сказанного. — Тогда позвольте узнать с какой целью вы сегодня пригласили меня.
— Я думала журналисты более сообразительные, — звонко фыркнула Алексис и запустила руки в корзинку со сладостями.
— Сейчас мне требуется помощь прессы в весьма любопытном ракурсе, я понимаю, что вы не можете самостоятельно принять подобное решение, но я вам обещаю, ваше издательство не пожалеет об этой сделке, — осторожно начал я приближаться к главной теме сегодняшнего ужина. — Обещаю дать вам несколько интервью и сенсаций в частном порядке, если вы сможете предоставить мне записи о последних пяти или десяти, сколько есть, годах моей жизни так, чтобы об этом никто не узнал. Надеюсь, ваш редактор готов обменять несколько файлов на вполне пригодный для заработка материал.
— Я думаю наш главный с радостью поможет вам в этом деле, — он ярко улыбнулся во все тридцать два зуба, — вы правы сам я не в праве решать такие вопросы, но один звонок может с легкостью решить эту проблему. Так что думаю мы договорились, и информация про ваше заболевание не выйдет за пределы этой квартиры. Обещаю, наше издательство прекрасно чует, откуда дует ветер.
— Раз с делами на сегодня покончено, предлагаю уже перейти к ужину и нормальной беседе, — Алексис улыбнулась и по второму кругу достала подогретый ужин из духовки.
Глава 36
Утро следующего дня наступило слишком неожиданно. Звонок представителя газеты показался чем-то нереальным. Ну не могли же они и в самом деле принять такое решение за те короткие часы, отведенные нам всем на сон. Я едва мог продрать слипающиеся от усталости глаза. Мы до начала третьего сидели и обсуждали что-то настолько незначительное, что этот разговор практически не отложился у меня в голове. А вот погружение шатающегося тела в транспортировочную карету для отправки по адресу проживания еще как. Такого цирка с клоунами я давно не припомню.
Журналисты, которые в порыве ревностного энтузиазма прыгали под окнами квартиры от шока даже замерли и круглыми глазами наблюдали за представлением. Букета цветов и корзины не наблюдалось в приделах досягаемости, так что вопросы у них только множились. Паренек, едва ли не клятвенно заверяя меня, что все будет организованно на высшем уровне никак не хотел от меня отлипать. Так что в четыре руки вместе с ночным извозчиком, мы едва упихали его в теплое нутро кареты.
После таких мероприятий половина дома таращилась в окно и сетовала на то, что я опять взялся за старое и начал устраивать из дома филиал ночного клуба. Конечно, репутация Димарида оставляла желать лучшего. Он на славу постарался ради того, чтобы окончательно превратить свое имя в образ полнейшего ничтожества, которое ничего не может, кроме как тратить родительские деньги и прожигать жизнь. Так что ночному спектаклю почти никто не удивился. Мне даже показалось что они с облегчением выдохнули, узрев отблески моего старого «я», которое неожиданно дало о себе знать таким образом.