Так нет же, им вечно надо было вмешаться и осложнить приличному сыщику и без того нелегкую работу.
А теперь копы, похоже, вправду рады видеть его.
Оказывается, и в этой конторе происходят какие-то перемены к лучшему.
Когда человек приходит откуда-то со стороны и приносит гипсовый слепок отпечатка шины разыскиваемого автомобиля, это всегда производит впечатление. По крайней мере, именно так сказал детектив Ник Олстон утром в среду, когда Гутри предъявил результат своих трудов — сперва разрезал веревочку, которой был перевязан пакет, а потом удалил несколько слоев коричневой оберточной бумаги, и оп-ля!
— Да, впечатляет, — признал Олстон. — И где вы это взяли?
— Сам сделал! — гордо ответил Гутри.
— Что, серьезно? Весьма, весьма впечатляет.
Олстона никогда нельзя было назвать красавчиком, но когда Гутри видел его последний раз, карие глаза детектива были налиты кровью, некогда худощавое лицо сделалось одутловатым, соломенные волосы повисли неопрятными сосульками, а подбородок зарос щетиной. В общем, было ясно, что Олстон завел привычку закладывать за воротник с самого утра.
Сегодня же, без пятнадцати десять, Олстон был тщательно выбрит, одет в отглаженный костюм, чистейшую рубашку, застегнутую на все пуговицы, и галстук. Волосы его были причесаны, и вообще, детектив выглядел… ну… представительно.
Он тоже произвел впечатление на Гутри.
Олстон рассматривал слепок, а Гутри грелся в лучах его одобрения и чувствовал себя, как школьник, показывающий учителю собственноручно сделанную глиняную пепельницу. Если бы Гутри считал приличным хвалить себя вслух, он и сам бы сказал, что слепок выполнен отлично. Иногда они получались совсем фигово. Но на этот раз Гутри сперва обрызгал найденные на песчаной обочине отпечатки шин шеллаком, а потом воспользовался гипсом наивысшего качества, выписанного аж из Парижа.
Гутри растворил его в воде, не размешивая, чтобы частицы гипса осели на дно миски, и только потом добавил еще, пока вся вода не впиталась.
Потом он вылил эту смесь в след, распределив слоем примерно в треть дюйма толщиной, потом укрепил гипс щепками, обрезками бечевки и даже парой зубочисток — на счастье, — осторожно разложив всю эту вспомогательную фигню так, чтобы она не касалась самого следа. Потом он вылил еще один слой гипса, позволил этой каше затвердеть — знаете, что бывает, если возьмешься за него, пока он еще не застыл? — и вуаля! На столе у Олстона лежит просто превосходный образец.
— И что вы предлагаете мне сделать с этим произведением искусства? — поинтересовался Олстон.
Гутри знал, что детектив шутит.
Или, по крайней мере, очень на это надеялся.
— Ник, — начал он, — я бы хотел, чтобы вы проверили эти отпечатки по вашей картотеке, и, по возможности, по фэбээровской. Еще у меня тут фотографии, — Гутри выложил на стол пухлый конверт. — Мне бы очень хотелось, чтобы вы оказали мне эту услугу.
— Как там поживает Грэйси? — невпопад спросил Олстон.
Грэйси звали проститутку, которую Гутри как-то из любезности прислал Олстону, когда тот еще изрядно закладывал.
— Неплохо. Кстати, на днях спрашивала о вас.
Несколько мгновений Олстон молчал, потом сказал, все так же не отрывая взгляда от слепка:
— Мне бы хотелось встретиться с ней на трезвую голову.
— Заметано, — быстро сказал Гутри. — Я пришлю ее сегодня вечером.
— Нет, просто скажите, что я хотел ее видеть.
— Конечно-конечно, — согласился Гутри и подождал, что будет дальше.
— А к чему относятся эти материалы? — словно разговаривая сам с собой, пробормотал Олстон, доставая фотографии из конверта.
— Дело об убийстве, — сообщил Гутри. — Я работаю на адвоката, который защищает обвиняемого.
— И кто этот адвокат?
— Мэттью Хоуп.
— Во! А что случилось с Уорреном Чамберсом? — удивленно спросил Олстон.
Врачи обращались со мной, как с инвалидом. Собственно, я им и был.
Когда я начал разговаривать, они принялись ежедневно проверять мое неврологическое и функциональное состояние. Тест на тесте сидит и тестом погоняет. У меня от всех этих тестов чуть язык узлом не завязался. Давайте рассмотрим, например, шкалу посттравматической амнезии, и векслерову шкалу интеллекта для взрослых, и бендер-гештальт тест, и миннесотский многофазовый индекс личности, и все это для того, чтобы оценить последствия травмы и нанесенный ею вред.