Марио в очередной раз пересек свою комнату - от небольшого монитора, встроенного в стену, до двери. Полное бездействие терзало его, хотя еще недавно он не поверил бы, что его огорчит возможность повалять дурака. Его не беспокоили ни арест, ни перспектива службы в штрафном корпусе Коцца. Его интриговало - чему он сам удивлялся - дело Марата Буля и его «Лошадки», а также, разумеется, таинственное исчезновение пилота с борта корабля. Пока он придерживался гипотезы, которая основывалась на аварии компьютера, хотя и понимал: это самое легкое объяснение. Однако в настоящий момент у него не было доступа к данным, которые, наверное, уже начали поступать к ублюдку Сасу, поэтому он, как мог, напрягал извилины. Капитан трезво оценивал эффективность такой умственной гимнастики, однако предпочитал думать о загадке Марата Буля, нежели о словах Саса. Он не желал возвращаться к делу внезапной смерти своих родителей, которая решающим образом повлияла на его судьбу и случайность которой Сас сегодня поставил под сомнение.
Полковник Сас положил на стол генерала Ракоди листок, содержащий краткое изложение дела под шифром «Сапфир». Генерал постучал пальцем по листку и вздохнул:
- Что это такое?
- Мы вляпались в настоящее дерьмо, Моккасари. Какой-то вшивый корабль или его пилот - точно еще не известно - сошли с ума. Пилот перестал видеть часть корабля, по крайней мере, так он сообщил компьютеру. Ясно одно: после какого-то происшествия в космосе пилот все время терял сознание, стоило ему открыть глаза. По-видимому, он действительно что-то видел. Специалисты утверждают: если бы он перестал видеть корабль и обнаружил себя в космосе, то имел бы полное право лишиться чувств. Потом оказалось, что один из модулей для него выглядит вполне привычно. В конце концов компьютер усыпил пилота и притащил к нам. Корабль совершил посадку, а пилот исчез: он сошел по трапу как раз в тот момент, когда на борт поднимался капитан с четырьмя солдатами.
- Ну и что? - Моккасари Ракоди закрыл глаза и пустил дым из трубки.
Казалось, его мало заинтересовал данный случай, но полковник прекрасно знал, что это не так, и реакция генерала встревожила Саса.
- Думаю, это может оказаться полезным для нас, хотя еще не знаю, каким образом. Полезным Федерации и нам - командующим группы Дракона! Либо способ повреждения вражеского компьютера, после чего он начнет творить нечто невообразимое, либо невидимый тип, который сможет спокойно шататься по базам Союза.
- Когда ты последний раз обследовался?
Генерал медленно открыл глаза и поглядел на Саса. Несомненно, это была шутка, но полковник ощутил острые холодные уколы по всей поверхности широкой, как скамейка, шеи. Он счел этот вопрос риторическим.
- Ты можешь себе представить, как я докладываю федеральному штабу о наличии невидимого агента? - добавил генерал.
- А если этот агент докажет свое присутствие? - быстро ответил Сас.
- Вот тогда и будешь морочить мне голову. Займись этим. А пока у меня хватает других проблем… - генерал опустил трубку. - А что с этим капитаном? - внезапно вернулся он к теме.
- Скорее всего, парень говорит правду. Он и вся команда прошли проверку на детекторе лжи. Во всяком случае, они уверены, что никого не видели. Версию с гипнозом можно не принимать в расчет, большая часть обслуживающего персонала наблюдала за посадкой с помощью камер. Это было бы слишком просто…
- Ладно. На всякий случай держи всё под контролем. Вернемся к более серьезной проблеме. Так вот… - генерал вздохнул, положил руку на небольшой пульт и коснулся пальцем одной из клавиш. Помещение заполнил тонкий вибрирующий звук, через мгновение к нему добавился низкий гул. Сас сидел неподвижно, но в его голове мелькнула мысль, что последний раз Ракоди включал мощный глушитель два года назад, когда они обсуждали план удаления из федерального штаба генерала Спорси и замены его генеральским приятелем. Он лениво пошевелился, опершись локтями о стол. Их головы находились на расстоянии не более тридцати сантиметров одна от другой.
Блестящая поверхность под ногами давно потемнела, но это не мешало движению - нижний слой под поверхностью все еще был освещен, хотя теперь уже не подлежало сомнению: источник света, как и Салар, перемещается. Сейчас небольшие неровности отбрасывали четкую тень с той же стороны, что и солнце Дугеи, а немногочисленные, толщиной с палец, щели черными змейками ползли во все стороны и заканчивались тоненькими волосками. Бечевка резко выделялась на фоне этой светлой плоскости. Но после четырех часов ходьбы становилось все труднее наклоняться и поднимать нож для очередного броска. Марат попытался подтягивать бечевку, не нагибаясь, но это замедляло темп движения. Начали ныть мышцы спины, досаждало раненое колено и слегка подвернутая лодыжка. Болела разбитая во время падения на посадочном поле голова, хотелось пить, а голод острыми клыками разрывал желудок. Все вместе.
Брошенный в очередной раз нож стукнулся о какой-то камень и со звоном отскочил. Марат дотащился до валуна и, не поднимая ножа, опустился на колени. Некоторое время он ощупывал камень в поисках удобной опоры, наконец уселся, обнаружив в меру гладкий фрагмент для спины. Он осторожно положил голову на невидимый валун и закрыл глаза.
Марат почувствовал, что формит перестал действовать, мысли, постоянно вращаясь вокруг одной темы, стали липкими, желеобразными. Он постарался сосредоточиться, но не мог избавиться от настойчиво возвращающегося убеждения, что он единственный человек, а значит - единственное живое существо в этом жутком двухслойном мире. Сразу после этой мысли появился вопрос: что дальше? Медленная смерть, высохшая мумия на поверхности невидимого покрытия, сухой труп мухи на стекле. Он открыл глаза и повернул голову так, чтобы нож оказался в поле зрения, протянул руку, нашел конец бечевки и медленно потянул его. Нож послушно дрогнул и пододвинулся. Марат несколько раз перебрал руками, пока ножны не легли в ладонь. Он взвесил нож в руке, вынул его из ножен и осмотрел лезвие, затем коснулся острия пальцем, нажал сильнее, оглядел кончик пальца, украшенный маленьким рубином, и вытер палец о комбинезон. Может быть, он спит? Марат сжал пальцы на рукояти ножа, будто это движение могло вытащить его на поверхность реальности. Сердце выполнило несколько спазматических, булькающих, похожих на всхлипы, судорожных пульсаций. Ладно, а формит? Он хлопнул ладонью по лбу - если ему снится, что он принимает формит, то как препарат может прервать сон? Марат прикусил губу, быстро поднял левую руку на высоту груди и несколько раз, четыре или пять, ткнул ножом в предплечье. Он почувствовал боль, увидел несколько капель крови, вытекших из ран. Его охватило отчаяние, ведь боль должна была вырвать его из сна, разве что, как в случае с формитом, ему только снится, что он уколол себя ножом. Он опять закрыл глаза и попытался обратиться к своему тренированному и безотказному до сей поры организму. После многократных команд прервать сон в голове зашумело…
Итак, сон можно отбросить. Безумие он тоже отверг. Оставалось… Ничего. Он приказал себе не плакать, чтобы не тратить напрасно жидкость, и это ему удалось. Затем возникла еще одна мысль: не тратить влагу, не тратить силы, не тратить время! Приложить нож острием к груди и упасть на землю, которой нет. Марат взял нож за острие и выполнил несколько быстрых маятниковых движений, будто готовясь к броску.
- Не думаю, что этот пилот представляет такую великую ценность. Мы просто не успеем применить какое-либо из этих чудодейственных видов оружия, - Ракоди держался настолько спокойно, что у Саса возникло впечатление, будто лишь сверхчеловеческое усилие и желание продемонстрировать свою стойкость удерживают генерала от того, чтобы не проорать эти слова во всю глотку.
Эта фраза имела огромный вес, Сас и несколько тысяч офицеров ждали ее несколько поколений, с момента разделения когда-то единого общества Дугеи. Лицо полковника не выражало никаких эмоций, но недовольный взгляд генерала напомнил ему, что Ракоди ожидает более живой реакции. Сас должен был отчетливо выразить преданность и рвение, однако не утрированно, а с достоинством. Сас чуть шире открыл глаза и проглотил слюну с минимальным всхлипом. Он увидел одобрение в глазах Ракоди и незаметно вздохнул.