предприятия вплоть до 1965 г. имели мало прав в этом отношении. В начале 60-х годов 60%
всех капиталовложений финансировало государство, 35% — сами предприятия, и лишь
оставшиеся 5% приходилось на счёт банковского кредита9. Государство регулировало
соотношение между прибылью и фондом заработной платы на предприятиях, не разрешало
повышать зарплату по собственной инициативе, прибыли делились между предприятиями и
местными органами власти, которые сами определяли свою долю. Государство получало
свой налог на прибыль и 6% — плату за фонды. В итоге предприятиям оставалось не так уж
и много.
Тем не менее производство быстро росло. Среднегодовой прирост совокупного
общественного продукта в 1954-1965 гг. составил 7,5%. Однако внешнеторговый баланс
был дефицитным, и страна стала вползать во внешний долг, который, в конце концов, достиг 20 млрд.долл. (1982 г.). К тому же социалистические предприятия и особенно
местные органы власти не очень заботились о рентабельности производства, его
эффективности. Рычаг конкуренции был слабым. Поэтому, как и в других социалистических
странах, экономическая рациональность многих инвестиционных проектов часто была
весьма сомнительна и служила лишь поддержанию полной занятости, а экономический рост
носил ярко выраженный экстенсивный характер. Югославы часто называли свои
предприятия «политическими фабриками». Норма производственного накопления
нарастала.
Однако постепенно темпы экономического роста стали снижаться, с начала 60-х
годов появилась официальная безработица, ускорялась инфляция. В этих условиях крепли
настроения в пользу придания предприятиям страны ещё большей свободы, распространив
её и на капвложения, в пользу дальнейшего развития системы рабочего самоуправления. На
этой волне в 1965 г. была проведена новая экономическая реформа.
Как пишет югославский экономист К.Михайлович, «оттеснив планирование, рынок
быстро завоевал экономические позиции... Возникла пустота в сфере макроэкономических
отношений. Уже в начале 60-х годов были отмечены крупные структурные нарушения, которые в порядке обратного воздействия отразились на микроуровне экономики и
функционировании всех основных институтов экономической системы»10. Иными словами, многонациональная Югославия теряла силу государственных институтов, входила в полосу
стихийности и смуты. Предприятия и их трудовые коллективы получили ещё большую
9 M.Bleaney. Do Socialist Economies Work? Basic Blackwell, 1988, p. 135.
10 К.Михайлович. Экономическая деятельность Югославии. М., Экономика, 1986, с. 143.
самостоятельность, был отменен государственный контроль за распределением их чистого
дохода. Предприятия получили больше прав и в отношении распределения своих доходов и
инвестирования. Принцип самоуправления распространился и на сектор социальной
инфраструктуры (здравоохранение, образование и пр.), который перестал финансироваться
за счёт федерального бюджета.
Экономика страны становилась всё более атомизированной. К концу 60-х гг. лишь
менее 10% капвложений финансировалась государством, остальные 90% примерно поровну
распределялись между прибылью самих предприятий и банковским кредитом11.
Предприятия брали кредиты вроде бы на поддержание и рост производства. На деле же
кредиты покрывали расходы по потерям, по низкой эффективности, по сверхзанятости, поддержке практически обанкротившихся предприятий и т.д.
Свою автономию предприятия использовали в рамках философии группового
эгоизма в целях роста фонда заработной платы. В результате стали нарастать темпы
инфляции, усиливался национализм в республиках, особенно в Хорватии. В ответ на это
укреплялся традиционный шовинизм сербов. Всё это происходило на фоне ослабления роли
государства и его институтов в экономике и обществе. К началу 70-х гг. федеральная
ответственность концентрировалась лишь на обороне страны, пенсионном обеспечении, обслуживании внешнего долга и на фонде развития отсталых районов страны. Всё это, как
потом оказалось, имело драматические последствия, создавалась иллюзия, будто местные и
региональные партийные власти могут обеспечить защиту интересов всей страны и создать
условия для её прогресса.
Тем не менее возрастала политическая и экономическая роль национальных
республик, национальный вопрос встал во весь рост впервые после 1945 г. Принятые