характерны для царской России и с которыми боролись российские народники и ранние
марксисты.
Вся советская система держалась на принуждении, планировании сверху, небывалой
эксплуатации. В беспощадном терроре страна теряла лучших своих представителей, экономика уродовалась плановыми предначертаниями, исходящими не из реальных
потребностей, а из идеологических и политических целеуказаний, страна производила
сплошь и рядом то, что не нужно, то, что несовременно. Ресурсопожирание и
экономическая неэффективность не знали предела и только огромные природные богатства
и избыточное трудообеспечение спасали нашу страну от близкой катастрофы. Катастрофа
наступила лишь по прошествии более чем семи десятилетий. И хотя в историческом
масштабе этот период времени незначителен, мы успели наломать немало дров, испортить
несколько поколений людей.
Ранние российские марксисты-большевики в теории хотели уничтожить классы и
государство, дать людям реальную свободу, политическую демократию, они были против
империализма и монополий. На деле же большевики и их последователи создали
всепоглощающее
тоталитарное государство, уничтожили личность и свободу, сформировали
ярко
выраженное
классовое
общество
с
эксплуататорами
и
эксплуатируемыми, с неравенством и принуждением, создали невиданные монополии в виде
министерств и крупных предприятий, а также реальную угрозу всему миру. А советская
общественная наука верой и правдой служила укреплению и якобы процветанию нового
общественного строя, всячески восхваляя и обильно цитируя вождей партии и страны.
Приближаясь так или иначе к вождям, работая непосредственно на них, советские
академики-обществоведы, говоря словами академика Г.Арбатова, «онаучивали» советскую
власть и руководство страны. На деле же, представляется, они им прислуживали, помогали, преследуя не в последнюю очередь и корыстные интересы. К тому же свои академические
погоны они и получали с прямой подачи ЦК КПСС, выполняя тем самым роль агентов ЦК в
Академии наук СССР.
Важно напомнить, что когда реальные рыночные реформы начались в 1990 г. в
Польше, ведущие советские экономисты, бывшие тогда советниками М.Горбачёва или
занимавшие высокие государственные посты, как правило, были против следования
польскому опыту, считая его непригодным для СССР. Как заявил в апреле 1990 г. один из
советников М.Горбачёва в интервью польской газете «Рабочая трибуна», «советский народ
одобряет карточную систему, стояние в очередях (особенно в рабочее время), но он против
повышения цен»1. А если отменить государственный контроль над ценами, то инфляция
неизбежна. Но уже тогда известный шведский советолог А.Ослунд заметил, что
«освобождение цен будет, естественно, непопулярной мерой, однако опасности, связанные с
его задержкой, намного серьёзнее»2.
К сожалению, правдой является и тот факт, что такие российские писатели, как
А.Солженицын и В.Солоухин, не будучи экономистами, обществоведами и вообще
учёными, дали в своих произведениях анализ сути советской экономики намного глубже и
правдивее любого советского экономиста.
Советские учёные-обществоведы всегда поддерживали партию и правительство, никого из них не было в числе диссидентов. Более того, к последним они, как правило, относились отрицательно. Не случайно поэтому, что в числе 43 советских академиков, подписавших в 1979 г. позорное письмо с осуждением А.Сахарова и требованием лишить
его звания академика, было немало обществоведов, в том числе экономистов и
международников.
В период постсоветской трансформации наши юристы, в частности (вспомним
председателя Конституционного Суда Зорькина!), сделали всё, чтобы не допустить
общественного осуждения коммунизма, запрещения компартии. И сегодня, когда не только
на местном, но и на государственном уровне происходят экстремистские акции по
разжиганию национальной розни, формированию и укреплению фашистских настроений и
течений в российском обществе, среди наших обществоведов не находится борцов против
этих явлений. Их нет, например, среди подписавших открытое письмо академиков РАН
против доморощенных антисемитов, пользующихся поддержкой значительной части
населения страны.3
Чтобы продлить свое существование, советский режим умело маневрировал, из года