закончилась крахом. Более того, в связи с событиями в Чехословакии и в СССР
прекратились попытки частичных реформ, возникла реальная опасность официальной
реабилитации Сталина и его преступлений. Общество находилось в ожидании возврата к
прежним дохрущёвским временам.
А ситуация в экономике всё ухудшалась. 70-е годы вновь продемонстрировали
неспособность “реального социализма” к трансформации, а его руководителей к
проведению реальных реформ, темпы роста производства снижались, социальные проблемы
накапливались. Бывший помощник Л.Брежнева А.Черняев вспоминает 80-е годы:
“Экономика страны производила совершенно безнадежное впечатление. С продовольствием
становилось все хуже и хуже. Особенно ощутимо это было после “олимпийского изобилия”.
Очереди удлинились. Но не было ни сыра, ни муки, ни капусты, ни моркови, ни свеклы, ни
картошки. И это в сентябре! Колбасу, как только она появлялась на прилавках, растаскивали
иногородние … Что наш “реальный социализм” погряз в тяжелейшем морально-
экономическом кризисе , свидетельствовало такое, казалось, немыслимое с 20-х годов
явление, как забастовки”31.
Скука, унылость и серость были характерными чертами внутриполитической
ситуации в обществе. Делать вид, что работаешь, а также делать вид, что платишь за труд –
было обычной практикой на производстве. В стране процветали беспринципность, нетребовательность, всепрощенчество и пустословие. Но при этом продолжалось
преследование инакомыслия, диссидентов, церкви и т.д.
Из колхозов уходили последние признаки кооперативных отношений, которые
заменялись огосударствлением, превращением колхозов в совхозы, усилением
бюрократического командования и ухудшением качества работы. Официально считалось, что колхозная форма собственности является низшей по сравнению с государственной и
поскорее надо “стирать грани” между колхозами и совхозами. А колхозники превращались
постепенно в наёмных рабочих, все более оторванных от своей земли. Разбазаривание
ресурсов и нарастающая неэффективность во всём хозяйстве страны стали нормой
повседневной жизни.
Напомню известные факты. Почти 1/3 урожая уже постоянно и ежегодно уходила в
потери, 1/3 занятой рабочей силы представляла собой скрытую безработицу, т.к. практически
не работала, хотя и получала зарплату, размеры теневой экономики достигали 25% ВНП.
Приписки выпуска продукции получили широкое распространение и в ряде случаев
(например, в Узбекистане) достигали непомерных масштабов. Ненужных товаров, вообще
не пользующихся спросом, выпускалось до 25% всего производства32. Вот что пишет по
этому поводу бывший министр экономики РФ Я.Уринсон: (Советские) “предприятия не
умели работать на платёжеспособный спрос. Долгие десятилетия они производили товары
только по плану, причем часть этих товаров по плану же и реализовывалась, а другая или
шла на склад, или просто уничтожалась. Я долгое время работал в ГВЦ Госплана СССР, и
до сих пор помню, как в конце каждого года создавались комиссии, которые делали сводку
товаров, подлежащих уничтожению. Цифры достигали фантастических размеров, например, по обуви, по мужским пальто с меховыми воротниками и т.д. Нереализованные запасы
свозились в одно место, создавались специальные комиссии из представителей Госплана, ЦСУ, министерств, местных партийных органов и сжигалось, разбивалось, уничтожалось
огромное количество разных продуктов. Также всем хорошо известны и имевшие тогда
место потери в первую очередь сельхозпродукции. По дороге от поля до стола потребителя
терялось около трети урожая. Таким образом, значительная часть товарной массы, как
оказывалось, входила в совокупный общественный продукт, учитывалась в его объёмах, но
по сути товарной массой не являлась, не имела реальной рыночной цены”33.
Примерно половина рабочих в промышленности была занята ручным трудом. Объем
незавершенного строительства достигал величины годовых капвложений. Размах коррупции
и иных злоупотреблений (например, валютных) получил огромные размеры. Многие заводы
и даже отрасли были планово-убыточными и сидели на дотациях. Общественные фонды
потребления могли существовать только за счёт недооплаты труда в сфере материального