учёные, а «адаптивные», лояльные и удобные люди. Они должны были быть в то же время и
послушными, и управляемыми. Выбирали их в академики обычно, как уже говорилось, при
отсутствии у них реальных и важных научных достижений. Задаваться вопросом об их
вкладе в науку или практику было неэтично, хотя в документах, подаваемых на прохождение
процедуры выборов, расписывались самые фантастические вещи: вклад в теорию
международных отношений, открытие особого направления в исследованиях и т.д. А то, что
на поверку никакой теории или действительно нового научного направления не было, старались не замечать.
48 Цит. по: журн. «Встречи с историей». Вып. 3, 1990, с. 107.
49 См. Огонёк, 1989 № 11, с. 12.
Была в советской экономической науке и просто околонаучная шпана, как правило, выходцы из рабочих и крестьян, имевшие чисто прагматические цели. В добрые старые
времена таких и близко не подпустили бы к настоящей науке или настоящим учёным.
Теперь же они порой стали занимать командные и номенклатурные должности в
исследовательских институтах на волне общей большевизации и пролетаризации советского
общества. Их немаловажным козырем была анкета, в которой указывалось, что они вышли
из среды потомственных рабочих и крестьян. К выходцам же из старых интеллигентских
семей относились не только сдержанно, но и с нескрываемым недоверием.
В советские времена в области общественных наук вообще, по существу, не нужны
были ищущие настоящие учёные, генераторы новых идей, особенно тех, которые были
направлены против заплесневелых догм. Практически вплоть до развала СССР большинство
советских экономистов говорили о пользе централизованного планирования, руководящей
роли партии и её монополизма в обществе, о преимуществах социализма и, в частности, о
том, что социализм имеет своей целью максимальное удовлетворение материальных и
культурных потребностей народа. Даже при разработке горбачёвской «концепции
ускорения» лучшие советские экономисты того времени исходили из традиционных
советских постулатов об административно-командном стимулировании машиностроения и
научно-технического прогресса, а не об изменении условий производства, самой модели
экономического развития страны.
Именно поэтому советская экономическая наука оказалась не готовой к переходу к
рынку, не смогла разработать обоснованную программу экономических реформ в нашей
стране, и эта «недостроенность» сохраняется у нас до сих пор. Но принципиально речь
должна идти не только об общественных, но и о технических науках. На совести советской
науки в области техники много грубых и крупных ошибок. Это и загрязнение Байкала и рек, обмеление Арала, глупые идеи о повороте рек, Чернобыль, наконец. К экспертизе многих
научных проектов часто привлекались не истинные учёные, а генералы от науки, онаученные бюрократы.
Уже упоминавшийся В.Селюнин свидетельствует, например, что Институт географии
АН СССР разрабатывал сталинский план преобразования природы, обосновывал
строительство канала от Арала до Каспия. «Такая, рад бы сказать, наука изобретена не
сегодня. Посредством долгих мутаций выведена особая порода учёных. В прилично
организованном обществе им не доверили бы торговать котлетами в привокзальном буфете, а у нас они предрешают судьбы обширных регионов. Не тогда ли они зачаты, когда
гражданам образно объяснили: мол, интеллигенция мнит себя мозгом народа, в
действительности это не мозг, а г...? Не в тот ли год появились они на свет, когда ради
ослабления таинственных «околокадетских кругов» из пределов Отечества, как шелудивых
псов, выгнали мыслителей, составлявших цвет нации? Не в ту ли пору они мужали, когда
интеллектуальную элиту волокли на расправу под улюлюканье толпы? Не они ли, усвоившие
и передавшие ученикам новую мораль, ещё вчера отыскивали умопомрачительные глубины
мысли в пошлостях вроде той, что экономика должна быть экономной? Не в этой ли
цепочке событий истоки, быть может, самого тяжёлого недуга страны – кризиса мысли?»50
После взрыва атомного реактора на Чернобыльской АЭС 26 апреля 1986 г., отмечает
В.Селюнин, когда радиация в районе достигла 15 тыс. рентген в час, председатель
Госкомгидромета, известный советский физик Ю.Израэль заявил 6 мая на официальной