Никлас и его сыновья играли днем на пляже, а все утро повторяли на досуге свои музыкальные отрывки. Еще они ходили за покупками и обихаживали пароходик. В этот день они затеяли мыть палубу. Гаспар помогал им. Утро было ясное, солнечное. Большие белые и черные корабли выплывали из доков и неспешно уходили в открытое море.
Гаспар может остаться у них, решил Никлас, по крайней мере до тех пор, пока не разыщет своего антверпенского друга. Мальчик будет заниматься хозяйством, готовить, а если захочет, они и его обучат музыке. Пусть ходит с ними на все их концерты, чтобы упражнять слух. Гаспар, который, по правде говоря, сам не знал, куда себя девать, согласился: хоть на время будет занятие.
Когда они вместе драили палубу, Гаспар спросил:
— А этот человек с рыжей бородой — где вы его видели?
Людовик, который только что дал выход своей злости из-за того, что у его щетки отвалилась ручка, воспользовался случаем, чтобы загладить свою вспышку, и рассказал Гаспару вот что:
— Мы играли как-то перед одним кафе, а этот человек с рыжей бородой сидел за столиком недалеко от нас. Он вдруг вскочил и закричал, что музыка ему, видите ли, мешает. Жером бросил свой корнет-а-пистон — и давай бог ноги. А я того человека обругал, отец потом чуть не прибил меня за это.
На другой же день случай распорядился так, что тот самый человек прошел мимо музыкантов, когда они играли для туристов перед одним из домиков на пляже. Он посмотрел на Жерома, явно желая его напугать, и сказал: “Сегодня ночью я приду и сверну тебе шею, музыкантишка несчастный”.
Гаспар рассмеялся, но смех тотчас застрял у него в горле.
— После обеда будем играть на террасе кафе “Мондиаль”, ребятишки, — сказал в тот же день Никлас.
На террасу вела маленькая лесенка. Вокруг лесенки и наверху были накрыты столики, а в глубине за террасой виднелся зал, куда посетители заходили только в дождливые дни. Вдоль перил стояли в ряд на цементных столбиках большие китайские фарфоровые вазы со всевозможными растениями. Гаспар, чтобы удобнее было слушать, прислонился к одному такому столбику. Его друзья заиграли; не прошло и десяти минут, как Гаспар нечаянно толкнул стоявшую на столбике вазу. Ваза упала вниз и разбилась о мостовую узкого переулка.
— Беда невелика, мы заплатим, — сказал Никлас.
И в ту же минуту на лестнице появился человек с рыжей бородой; прямо через головы посетителей он принялся бранить музыкантов. Очевидно, он был пьян.
— Эта ваза упала прямо мне под ноги! Они хотели меня убить, точно! Хозяин! Есть в этом кафе хозяин?
Явился хозяин, как мог успокоил бородача, и тот ушел, пригрозив напоследок Никласу Крамеру и его сыновьям позвать полицию, чтобы их выдворили с позором.
Перепуганного насмерть Жерома едва удалось удержать: он хотел спрыгнуть с террасы в переулок. Наконец все угомонились. Хозяин попросил музыкантов продолжать концерт. Что и говорить, Никлас и мальчики играли очень хорошо, хотя состав их оркестра был довольно странный: корнет-а-пистон, труба и аккордеон. Вечером, когда все вернулись на пароходик, Гаспар наконец смог сообщить им:
— Я знаю этого человека с рыжей бородой. Его зовут Жак Обираль. Вчера ночью я уже видел его, он ехал на катере, только тогда я его не узнал.
И пока они, сидя на палубе, ели свой скромный ужин, Гаспар рассказал о беглеце из Антверпена.
— Он не хочет оставаться с тем человеком, что ему вместо отца. Он ищет свой край, — закончил Гаспар.
И оба мальчика, и старый Никлас слушали рассказ Гаспара очень внимательно. Людовик и Жером поминутно задавали вопросы, Никлас же молчал. Доев все, что было у него в тарелке, он набил трубку, зажег ее, выкурил почти до конца и только тогда заговорил. Уже стемнело.
— Ребятишки, — сказал Никлас, — мне кажется, что мы не должны судить сгоряча. Этот господин Драпер — человек достойный. Может статься, его секретарь Жак Обираль — бессовестный негодяй, но мальчик-то от этого вряд ли страдает: у него ведь есть все, чего только можно пожелать. Нет, я не думаю, что его бегство — простой каприз балованного ребенка. Он не пытался бы убежать раз за разом, да еще с таким упорством. Но даже если Драпер ему не отец, как этот мальчик собирался разыскать своих родителей, если не знает, кто они, и понятия не имеет, в каком краю он родился?