Тут все заметили, что Жером опять стучит зубами.
— Что с тобой, сынок? — спросил его Никлас.
— Я знаю, — пролепетал Жером, — человек с рыжей бородой живет на той яхте, что стоит на якоре чуть ниже по реке. Отсюда видны ее огни.
От одного вида этих почти неразличимых вдали огоньков Жером дрожал с головы до ног.
— Так, значит, этот мальчик, Драпер, тоже, наверно, на яхте! — вырвалось у Гаспара.
— Почему бы нет? — пожал плечами Никлас. — Но тебе-то что с того? Тебя эти дела не касаются.
— Он мой друг, — сказал Гаспар.
— Ты в этом уверен?
— Больше всего на свете, — ответил Гаспар. — Я хочу помочь ему, если смогу. Мне надо с ним увидеться.
Прежде чем спуститься в каюту, Никлас зажег лампу и очень внимательно посмотрел на Гаспара.
— Может быть, ты понимаешь больше, чем я, — сказал он.
Никлас ушел спать, а мальчики остались на палубе, сидели и разговаривали. Прилив уже приподнял пароходик, и он тихонько покачивался на волнах.
— А где твоя байдарка? — вдруг спросил Людовик своего брата.
— Я ее спрятал, — отвечал Жером.
— Зачем это ты ее спрятал?
Людовик начинал закипать и, как вчера, ничего не мог с собой поделать.
— Ты затопил ее в камышах, признайся же, ну! Только зачем? Зачем?
— Я хочу сберечь ее до того дня, когда не буду больше бояться, — вздохнул Жером.
— А будь она у нас, эта байдарка, мы могли бы подплыть ночью к яхте. И попытались бы поговорить с сыном Драпера.
У Жерома и вправду была байдарка, которую он сам отремонтировал. Он нашел брошенную лодку у дамбы, ниже по течению. На самом деле это была довольно большая плоскодонка. Мальчик прибил отставшие доски, законопатил щели, а когда все было готово, затопил свое творение.
— Раз она тебе не нужна, надо было отдать мне! — кричал Людовик.
— Довольно! — раздался снизу голос Никласа.
— Я ее достану завтра, — пролепетал Жером, — и мы поплывем к яхте ночью.
— Это ты-то поплывешь к яхте? — расхохотался Людовик.
— Я с вами.
— Ночью?
— Ночью.
Жером, казалось, сам испугался собственных слов. Людовик прикусил язык. На другой день на заре все трое отправились за лодкой, которую Жером утопил глубоко в иле. Они привели ее в порядок, сделали легкие весла из досок. Потом пришвартовали свое суденышко к пароходику Никласа. Старый музыкант не без опаски наблюдал за действиями мальчиков.
— Если вы хотите, чтобы Гаспар сел в эту посудину, надо ему сперва научиться плавать, — только и сказал Никлас.
Прошла неделя. Гаспара научили кое-как держаться на воде. Все эти дни, когда не было концертов, мальчики ходили к дамбе и следили за яхтой, чтобы узнать, кто на ней живет и кто бывает. Они видели только двух матросов, которые несли вахту, сменяя друг друга, но убедились также, что по вечерам иногда приезжает Жак Обираль. Г-на Драпера не было. Однажды вечером с невидимой им стороны яхты донеслась песня. Пел детский, очень тонкий голос.
— Это он, — прошептал Гаспар. — У него голос как у девчонки.
Друзья решили, что мальчик заперт в каюте. Но должны же его иногда выпускать на палубу — очевидно, он выходил в те часы, когда они были на концертах.
— Гаспар, тебе же не нужно всегда ходить на концерты вместе с нами. Ты все равно неспособен к музыке. Оставайся у дамбы на весь день.
И в конце недели Гаспар решил вести наблюдение с утра до вечера. Он взял с собой хлеб и бутылку пива и залег в укромном месте у тропинки, которая тянулась вдоль дамбы.
Яхта была небольшая. Однако выглядела она очень красиво: над верхней палубой возвышалась изящная надстройка с довольно просторными каютами, а над ней — капитанский мостик. На борту был только один ряд иллюминаторов. Стройный силуэт яхты завораживал Гаспара. Рано утром он увидел, как к ней подплыли две моторки. С них стали выгружать и поднимать на яхту какие-то бочки и ящики. Потом прибыл на маленьком катере Жак Обираль. Вместе с секретарем г-на Драпера вышел человек в белоснежном кителе и фуражке с золотым галуном. Они поднялись на палубу. До Гаспара долетали обрывки их разговора. Человек в белом оказался капитаном яхты. Он сказал, что команда из шести матросов будет на борту к вечеру. “Вот и отлично, — отвечал Жак Обираль, — г-н Драпер сможет приехать только завтра. Еще не все бумаги в порядке.” Гаспару так и не удалось понять, на какое время назначено отплытие и куда отправится яхта. Неужели мальчика увезут в какой-то далекий город, в чужую страну, откуда ему уже не убежать?
Жак Обираль с капитаном пробыли на яхте почти весь день. Часа в четыре Гаспар увидел своего друга — он появился откуда-то снизу. Рядом с ним шла довольно молодая женщина и что-то ласково говорила ему. Они поднялись по трапу на верхнюю палубу и облокотились на перила как раз напротив того места, где лежал в траве за дамбой Гаспар.