— Надо забраться туда, — прошептал Жером с отчаянием в голосе. — Одно окно открыто.
— Как ты заберешься? — рявкнул Людовик.
— У меня есть веревка, — выдохнул Жером еще тише.
— Давай, — кивнул Людовик.
— Я боюсь, — всхлипнул Жером.
— Ну вот, приплыли, — пробурчал Людовик.
Течение между тем прибило байдарку к самому борту яхты.
— Дайте мне веревку, зашептал Гаспар, — а сами постарайтесь уцепиться за что-нибудь.
Людовик и Жером исхитрились ухватиться за закраину иллюминатора и держались, пока Гаспар, помогая себе веслом, забрасывал веревку на стойку перил. Это заняло больше четверти часа. Раз за разом веревка срывалась и соскальзывала вниз. Наконец Гаспару удалось накинуть ее; он сделал скользящий узел и затянул петлю вокруг стойки.
— Вернемся, — умолял Жером.
— Еще чего, — ворчал Людовик.
— Тише, кто-то идет, — шепнул Гаспар.
Они замерли, притаившись за бортом лодки.
Гаспар держался за веревку. На корме яхты раздались шаги, затем все стихло. Гаспар снял башмаки.
— Давай, — сказал Людовик.
— Только недолго, — взмолился Жером.
— Я туда и обратно. Только загляну в те окна наверху.
Гаспар медленно стал карабкаться вверх; друзья подталкивали его. Когда его голова была уже вровень с палубой, снова послышались шаги. Гаспар решил, что лучше от греха соскользнуть вниз. Но байдарку чуть отнесло от яхты, и Людовик с Жеромом не могли больше поддержать Гаспара. Ноги Гаспара стукнулись о борт утлой лодчонки, она накренилась, зачерпнула воды и стала тонуть. Людовик и Жером оказались в воде. Старый Никлас, услышав издалека плеск, быстро заработал веслами. Он посветил электрическим фонариком и, увидев своих сыновей, барахтающихся шагах в двадцати, и висящего на веревке Гаспара, крикнул им, чтобы плыли к нему. Жером и Людовик медлили, ожидая Гаспара, чтобы помочь ему. Но Гаспар, зная, что пловец он неблестящий, боялся отпустить веревку.
— Вы-то хоть плывите, — торопил Никлас, — Гаспару я сам помогу.
Тут на корме яхты послышался топот. Гаспар, больше всего боявшийся утонуть в черной воде, совсем растерялся и вместо того, чтобы спрыгнуть в реку, вскарабкался по веревке и мешком перевалился через перила. Оказавшись на палубе, он услышал приближающиеся шаги. Мальчик кинулся к трапу, который вел на верхнюю палубу. Взобравшись туда, он сразу наткнулся на спасательную шлюпку и нащупал туго натянутую сверху толстую парусину, привязанную веревками к бортам. На носу яхты зажегся прожектор; белый луч зашарил по воде. Гаспар перепугался вконец. Как в тот день, когда пегая лошадь разнесла витрину посудной лавки, ему хотелось одного: спрятаться, скрыться во что бы то ни стало. В кармане нашелся ножик; Гаспар перерезал одну из веревок и с трудом приподнял парусину. Юркнув внутрь, тотчас опустил край и постарался расправить его, чтобы все выглядело как прежде. На дне просторной шлюпки никто его не найдет; он отсидится здесь, пока не уляжется тревога на яхте, а потом, набравшись храбрости, незаметно улизнет и поплывет к берегу. О своем друге он и думать забыл.
Притаившись в своем убежище, Гаспар слышал, как перекликаются на палубе люди. Среди других он как будто узнал голос Жака Обираля. Застучал мотор маленького катера, который был пришвартован к левому борту. Катер стрелой вылетел на середину реки и почти тотчас вернулся. Конечно, даже если старого Никласа догнали, никто не мог доказать, что он с сыновьями пытался забраться на яхту. Веревку, которую Гаспар привязал к перилам, обнаружили уже после возвращения катера, когда матросы вместе с Жаком Обиралем и капитаном обшарили все судно, чтобы убедиться, что никто на нем не прячется. Кто-то постучал кулаком по парусине, под которой сидел Гаспар. Парусина ответила гулким звуком, словно кожа барабана. Гаспар услышал голоса и понял, что один из матросов нашел его веревку.
— Вор забрался, — решил капитан. — У него ничего не вышло, ну и ладно. Пойдемте спать.
— Я спать не буду, — ответил Жак Обираль. — Теперь с мальчика нельзя спускать глаз.
Вы преувеличиваете, друг мой, — успокаивал его капитан. — Ничего страшного не произошло.
— А кто это, по-вашему, был? спросил Жак Обираль с тревогой в голосе.
— Какие-нибудь сопливые хулиганы, испугались и сами смылись.
— На середине реки мы нагнали шлюпку, в ней был старик с двумя мальчишками. Он уверял, что они плывут с острова.
— Ну, если вы боитесь стариков и детей... — пробормотал капитан.