Щипцами можно крепко захватить довольно большую гайку, а если щипцы длинные, то гайку легче отвинтить, используя их ручки как рычаг. Гаспар нажал посильнее — и первая гайка поддалась. Их было всего две. Через несколько минут Гаспар смог приподнять стекло иллюминатора.
Он услышал дивные звуки: как будто тысячи родников журчали вокруг. Под усыпанным звездами небом раскинулось темно-синее море. Два долгих часа Гаспар не мог насмотреться и наслушаться. На другой день ему удалось с помощью куска проволоки закрепить фрамугу. Теперь он мог, сложив грудой щетки и стоя на них, высунуть наружу голову, а при небольшом усилии — и плечи.
Несмотря на неудобную позу, Гаспар был счастлив: ему казалось, что теперь он причастен к жизни на яхте. Задрав голову кверху, он видел часть надстройки, а если бы поднял руку, вполне мог коснуться палубы. Он слышал чьи-то шаги, гулко звучавшие о доски, а где-то совсем рядом лилась песня под звуки фортепьяно. Это пел Драпер-младший.
Забыв даже об усталости после дня изнурительной работы, Гаспар слушал, замирая от восторга. Шаги между тем приближались; двое муж-
чин облокотились о перила прямо над Гаспаром, и тот поспешно втянул голову внутрь, боясь, как бы его не увидели.
Эти двое вели какой-то долгий и серьезный разговор. Гаспар узнал голоса г-на Драпера и Жака Обираля.
— Элен будет очень хорошо на Бермудах, — говорил Обираль.
— Не знаю, стоит ли отсылать ее так далеко, — задумчиво произнес Драпер.
— Там она сможет продолжить занятия музыкой, и вам не придется бояться, что Элен опять убежит искать, как она говорит, свой край.
Гаспар сначала подумал, что речь идет о женщине, приставленной к мальчику на яхте. Последние слова Жака Обираля его как обухом по голове ударили: так, значит, этот подросток с непокорным взглядом и дивными волосами — девочка! Но, сказать по правде, разве он, сам себе в этом не признаваясь, не догадывался прежде, особенно когда вспоминал светлые глаза своего друга? Да, у того была мальчишеская повадка, и даже пышная шевелюра, более длинная, чем полагалось бы, не делала его похожим на девочку. В рисунке губ, высокого лба, во всем лице, хоть и несомненно красивом, было что-то диковатое, неласковое. Но глаза — глаза выдавали незнакомую Гаспару нежность.
Двое мужчин долго молчали. Наконец Жак Обираль заговорил снова:
— Вы сами просили меня уберечь Элен от новых глупостей. Да она и в последний раз не убежала бы, если б вы меня послушали. И разве не моя заслуга в том, что мы нашли ее в Ломенвале? Я не знаю и не хочу знать, ни кем вы приходитесь Элен, ни как она к вам попала. Я только выполняю вашу волю, но не спорьте со мной, когда я делаю то, что считаю нужным. Я понимаю в таких делах больше вашего. Вы ведь артист.
— Скверный артист, — вздохнул г-н Драпер. — Как Элен попала ко мне — это не имеет значения. Но я и подумать боюсь, что однажды мне придется расстаться с ней. По крайней мере пусть это случится не раньше, чем она станет знаменитой певицей. У нее же незаурядные данные. Нет, вам не понять меня, Жак Обираль. Я, конечно, не считаю ее гениальной, отнюдь. Но, не ожидая чуда, я хочу создать ей всемирную известность. Вы знаете мое самое большое горе — я остался вдовцом, и у меня нет детей. Мне порой бывает трудно понять Элен.
— Именно поэтому вас надо время от времени возвращать на землю, — отвечал Жак Обираль. — Пусть она — будущая примадонна, меня это не касается. Для меня главное — знать, что она дорога вам, как если бы вы были ее отцом, а еще я не сомневаюсь в том, что это упрямая и злая девчонка. И если она вбила себе в голову, что хочет найти свою семью, которая вряд ли существует, и какой-то там выдуманный край, то все средства хороши, чтобы заставить ее забыть эту блажь.
— Да, возможно, я неправ, — согласился г-н Драпер. — Пусть проведет на Бермудах год-другой, если это необходимо. Но все-таки, когда я ее вижу, чувствую себя виноватым.
— Так отвезите Элен в этот ее край, и пусть успокоится.
— Ее край! Если бы я знал, где он! Я сам не представляю, что она имеет в виду. А семья Элен, если таковая вообще есть на свете, давно ее забыла. Да и где искать эту семью?!
— Неужели вы даже не знаете, какого Элен происхождения? Что-то не верится! — В голосе Жака Обираля прозвучали вызывающие нотки.