. Там, где пальцы прочертили линию по плечу, нож рассек кожу чуть глубже. Там, где ладонь скользнула по упругости бедра, пролегли, одна за другой, четыре параллельные полосы, как будто ягуар у него внутри все-таки дотянулся в реальность и оставил след своих когтей. Два разреза на скулах - как инфернальный макияж. Длинная извилистая полоса от низа груди к середине бедра. Одна, как будто художнику надоела симметрия. Энзо становится жарко. Ему нравится это ощущение, непохожее на жар огня. Оно исходит изнутри, как будто его сердце все еще бьется. Оставив на несколько секунд исчерченное ножом ждущее его тело, он скидывает футболку. Ему нравится, что девушка, последние несколько минут затихшая, издает восхищенный вздох. Нож сменяет извилистый крис. Энзо нравится думать о нем, как о своем альтер-эго. Он так же ассиметрично-резок, не похож на других, красив, в конце концов. А главное - этот кинжал когда-то изготовили, чтобы убить его. Только его. Они вместе уже очень давно и они вместе будут пронзать эту женщину. Полуобнаженный Энзо приближается к Мэй, держа в руке крис. Не будь она зачарована, это могло бы вызвать страх, но она давно изнывает от желания и теперь хочет только того, за чем, как ей кажется, он подходит. И она получит это. Но не только... Энзо проводит языком от укуса в середине груди до горла, дразня себя паузой на бьющейся жилке на шее. Голод, похоть, жажда крови сливаются в нем в будоражащий коктейль, и он чувствует наконец, как возникает возбуждение. Зверь внутри него довольно рычит - сегодня ему достанется самка. И Энзо делает глубокий надрез на груди девушки, чтобы разбудить второго, голодного. Только когда они сцепятся, он сможет почувствовать, что живет по-настоящему. Девушка протестующе вскрикивает и хмурится. Энзо смотрит ей в глаза: - Тебе не больно. Ты сама всегда хотела изрезать свою кожу. И сейчас ты мне очень благодарна за это. Девушка улыбается ему и облизывает губы. Она выгибает спину, стараясь принять как можно более соблазнительную позу, как бы неудобно это ни было с прикованными руками. Энзо ухмыляется половиной рта. Мэгги никогда так не делала. Ее любовь была тайной, едва заметной даже ей самой. Только он знал, что под ее скромностью и строгостью она горела от чувств к нему. А потом горел и он. И только кровь, кровь, кровь может залить этот пожар. Лучше всего - кровь ее потомка... Но сначала он сделает то, что так давно мечтал. Он соединится с этой восхитительной женщиной, наконец-то сольется с ней полностью, пусть единственный раз, но даст ей почувствовать его любовь. Ту любовь, которой он научился рядом с ней. Острую, тонкую, холодную, рассекающую кожу любовь. Энзо обводит языком сосок девушки, засасывает его, аккуратно прикусывая, надавливает сильнее и исторгает из ее груди крик, прокусывая до крови. Второй сосок он сжимает и теребит, обводит по кругу большим пальцем, лижет его и снова трет темный твердый шарик. Крик переходит в стон, и мужчина удовлетворенно вздыхает. Он сжимает ее груди обеими руками, наслаждаясь их тяжестью, прислоняется голой грудью к ним и девушка трется об него. Он встает перед ней на колени. Крис в его руке, кажется, извивается от желания прикоснуться к ее коже, и он не отказывает клинку в этом удовольствии. Тонкие красные полосы исчерчивают бедра, язык собирает капли крови, выступающие из порезов. Звери внутри Энзо отталкивают друг друга, стараясь получить свою порцию. Энзо щедр к ним - и к себе. Он раздвигает упругие бедра, стараясь добраться до самой их нежной части на внутренней стороне, блестящей от истекающей из лона женщины влаги. Концом кинжала Энзо аккуратно раздвигает налившиеся кровью лепестки Мэй, открывая взгляду сердцевину цветка, пульсирующую в такт биению ее сердца. Восхищенный его вздох сливается со вздохом девушки, когда лезвие все-таки ранит ее. Энзо пускает в ход пальцы, разыскивая среди складок нежный бугорок, нажатие на который исторгает стон из губ его пленницы. Энзо притрагивается к нему кончиком языка, потом острием кинжала. Снова кончиком языка и снова легкий укол. Девушка то стонет, то вскрикивает от удовольствия и боли попеременно. Пальцы Энзо скользят в темную влажную глубину ее влагалища. Она непристойно, безумно течет. Смазка хлюпает, когда он двигает пальцами внутри нее. Он добавляет третий палец, потом складывает ладонь лодочкой и ныряет в ее жаркую глубину, растягивая вход так, чтобы поместилась рука. Мэй привстает на цыпочки и снова опускается, помогая ему проникнуть внутрь. Осторожно, так, чтобы не поранить ее, Энзо проталкивает внутрь волнистое лезвие кинжала, обнимая его пальцами. Крис почти тупой, он не для того, чтобы пускать кровь. Он - для этого: Энзо высвобождает пальцы и убирает руку, оставляя клинок внутри. Плоть вокруг него пульсирует, то стараясь сомкнуться, то отпрянуть от краев. - Вот твои ножны! - шепчет Энзо. Эта цитата не для нее, это для его ножа. Девушка надета на его кинжал, он вошел в нее по рукоять, она боится пошевелиться. Лучшие ножны для его альтер-эго. Лучшее зрелище в мире. В этот момент зверь его похоти срывается с цепи, освобождается от ошейника и, оскалив зубы, кидается вперед. Глаза Энзо загораются желтым, член набухает, заполняясь кровью. Он выпрямляется, резко вытаскивает крис из влагалища Мэй, не заботясь о порезах, чтобы заменить его своим членом. Проклятая пряжка на джинсах не поддается, Энзо разрывает ремень, дергает ширинку, ломая молнию, и высвобождает член, тут же засовывая его в текущую вагину Мэй. Ему приходится поддержать ее бедра, насаживая на себя, но она уже помогает ему, обхватывая ногами за пояс. Погружение в скользкую жаркую глубину ее лона ощущается как возвращение в рай. Энзо держит девушку за талию, то натягивая ее на свой член, то приподнимая, чтобы через мгновение вновь ворваться на всю длину. Мэй дергает цепи, выворачивая руки, стараясь помочь ему трахать ее глубже и чаще. Она откидывает голову и стонет в голос. Кровоточащие порезы на ее теле пачкают ее кожу, и голодный волк внутри Энзо вцепляется в загривок ягуара, оттаскивая того от вожделенной плоти. Энзо - или его зверь - рычит и вбивается в женское тело, захлебывается этим рычанием и, наконец, не выдержав, вонзает клыки в дразнящую шею Мэй. Укус получается неровным, кровь брызжет из него и девушка заходится криком. Энзо не осознает себя, он всаживает член во влагалище Мэй, он всаживает зубы в ее артерию, он утробно рычит, присваивая ее тело себе, утоляя безумный, неостановимый голод плоти. Звери внутри него - ягуар и волк, сообща рвут женщину, получая каждый свое. В то мгновение, когда приходит темная волна оргазма, затмевая разум вампира, завешивая его взгляд пеленой, выключая его самоконтроль, вырывается вихрь его иной, самой страшной жажды. Кинжал валяется слишком далеко, но зачем вампиру еще какой-то клинок? Ногти на руках Энзо вспарывают кожу на бедрах Мэй, клыками он разрывает ее горло, и одновременно с фонтаном крови, выплескивающемся из артерии, из члена Энзо извергается сперма, заполняя дергающееся в судорогах тело. Энзо стискивает зубы, вгоняя клыки в шею Мэй, вгоняя член до упора в нее. А потом ураган стихает.