— Да крещенный я! — На лице Тимофея читалось отчаяние.
— Тем более! — Не логично ответил я — Всё, разговор закончен!
Использовать двух недельный вынужденный перерыв в плавании нужно было с пользой, и я ни капли не жалел сейчас об уплаченном за обучение бидоне спирта. Тем более, что такой шанс хоть чему-то научить неподготовленных к северу людей, выпадал не часто. Им хорошо, две недели с каждым из них будет опытный человек, который хотя бы первичные навыки им привит сумеет, не то что когда-то у меня… Мне пришлось всё постигать своим потом и кровью. И то, я знаю и умею не всё, эти две недели, и я буду учится, причем буду стараться как никогда! Экзамены по этим лекциям мы будем сдавать не экзаменационной комиссии в теплом кабинете, а самой жизни, среди лютых холодов в бескрайней ледяной пустыне.
Глава 9
Я стараюсь не смотреть на старика, мне это зрелище аппетита не добавляет, тем более и блюдо, что мы едим сейчас на завтрак, тоже выглядит, скажем так, экзотически… Сигунылик как обычно сидит в своей яранге совершенно голый. Он раздевается полностью перед сном, так проводит ночь, и одевается только перед выходом из яранги, закончив утренний прием пищи. Причем свою одежду он сдает своей жене, которая занимается её починкой и сушкой, и сам к ней не притрагивается, пока жена не подаст ему его шмотки. Вначале штаны, потом меховые чулки, а перед самым выходом из яранги, уже легкую кухлянку. Сейчас лето, и старейшина не замолачивается с одеждой. Если старику никуда не надо, он с голой жопой весь день провести может! Впрочем, жена его тоже не страдает от стеснительности, и нудистские посиделки стариков я, наблюдая ежедневно уже две недели, с незавидным постоянством. Говорят, что человек привыкает ко всему, но как к такому можно привыкнуть⁈
— Кушать надо! — Простые фразы на инуитском языке я уже понимаю, тем более эту. Старейшина говорит мне её постоянно, так как есть я себя практически заставляю. — Вкусно!
— Да вообще огонь, такого даже в лучших ресторанах Лондона и Парижа не найдешь! — С кислой миной соглашаюсь я, беря с каютака (длинного куска бревна, которое используется в качестве общего блюда) кусок дурно пахнувшего вяленного мяса. Жир покрывающий оленье ребро уже желтого цвета и на вкус прогорклый. Его заготовили ещё в прошлом году, и по мнению инуитов со временем оно стало только вкуснее. У них тут вообще, чем больше пища начинает попахивать, тем она аппетитнее! Причем мясо это вообще не соленное, его просто высушили на полярном солнце и ветру, больше не подвергая ни какой обработке.
— Сюгак бери начальник! — Облизав пальцы, старейшина этой же самой слюнявой рукой заботливо пододвигает по каютаку в мою сторону горку месива, которое считается тут большим деликатесом. — Очень вкусно!
Я с трудом сдерживаю рвотный позыв. Заботится обо мне старик, самое лучшее отдает и обидеть его нельзя. Только вот я ничего не могу с собой сделать, потому что в наших с ним понятиях «самое лучшее» выглядит по-разному. Взять к примеру, вот это вот… Это блюдо нечто среднее между компотом и винегретом. Для его приготовления берется содержимое оленьего желудка и к нему подмешиваются ягоды — морошка, шикша или голубика. Называют его по-разному, в основном по названию ягод, которые пошли на его приготовление, тут вот, например, сушенная, собранная в прошлый сезон и разбухшая от воды морошка, которая как раз и называется на инуитском языке сюгаком. Эскимосы этот деликатес едят не часто, оленей добыть трудно, но, когда это удается, их от него не оторвать. Любят его как маму родную! Маму ведь, как впрочем и остальных родственников, не выбирают…
— Спасибо, но мне много сладкого нельзя, доктор запретил, я толстеть от него начинаю, и зубы портятся — Всё же не выдерживаю я, так и не сумев побороть в себе брезгливость. Смотреть как Сигунылик и его старушка с аппетитом поглощают это месиво, смачно облизывая пальцы, почти невыносимо — Я лучше мяса поем.
— Толстеть? Толстеть хорошо! Жир много — тепло, красиво! Сильный мужчина! — Заливисто смеётся беззубым ртом старушка, тряся своими сморщенными титьками — А ты не есть, и женщина брать не мочь!
— А я мочь! — Гордо выпячивает тощую грудь старейшина, с превосходством и жалостью смотря на меня — Я ещё сильный!
— Да-да, вот такой я импотент — Покладисто соглашаюсь я, не став спорить. — Куда мне до самого Имеющего рога⁈ Ну ничего, я поправлюсь, попозже, когда свалю отсюда нахрен! Если твою жену забуду конечно…
В первую же ночь моего прибивания в гостях у Сигунылика, он гостеприимно уступил мне свою супругу в безвозмездное пользование. Мол ты гость, а я муж, я всегда успею. А старушенция то и рада! Тут же полезла домогаться до моего невинного тела, ели отбился! И так каждую ночь… Неугомонная у старейшины жена, не зря он тут пользуется большим авторитетом, ведь у него в «товарищах» всё стойбище ходит!