— Волкова боятся — на полюс не ходить… Я бы так сказал. После нашей перестрелки с людьми Соверса, я думаю именно эта пословица будет в ходу очень скоро. Ладно, я знаю, что мне тебя не переубедить Сидор — Чарли тяжело вздохнул — Проклятые ноги! Если бы не они, я бы пошел с вами! Не обращай внимание на моё ворчание, это во мне говорит зависть. Я уверен, что у вас всё получится, ведь за что ты не возьмёшься, у тебя всё получается. Не знаю, как ты это делаешь, но я тебе завидую. Чертов русский! Береги себя.
— Янки гоу хоум! — Привычно ответил я на шуточное проклятие моего американского друга — Будет мне еще какой-то пиндос указывать, чего мне делать! Хочу берегу, а хочу не на берегу!
— Почему пиндос? — Очередной раз спросил меня Чарли, засмеявшись. — Похоже на испанское слово «идиот», но если это так, то ты его произносишь неправильно. Над произношением надо поработать!
— Правильно я всё произношу! — Я тоже рассмеялся. Происхождение этого прозвища жителей Америки я знал, но не буду же я рассказывать Чарли, что так америкосов сербы называли во время Югославской войны, а наши парни миротворцы подхватили, позаимствовав его у братишек, так как очень уж оно хорошо звучит. — Знаю я испанский гринго, а тебе вот знать, что значит «пиндос» не положено, ибо ты и есть пиндос!
— Как всегда твоей логике нет равных Сидор — Сделал мне комплемент Чарли — Впрочем, я уже привык. Где ты, и где логика?
— И то верно!
Все приготовления завершены. Зимовье стоит, собранное по бревнышку, в его окнах солнце отражается от стекол, а над крышей клубится дымок, который вырывается из печной трубы. Закончены и береговые склады, так же, как и у американцев, они собраны из камней, что нашлись на берегу. С «Единорога» на берег перевезено всё основное имущество экспедиции, на корабле остался только самый минимальный запас. Даже вельботы сняты с корабля, и складированы на берегу. Если судно раздавит льдами, и датский китобой не сможет пробиться к нам следующим летом, на этих вельботах мы будем возвращаться назад, к тем местам, где льды не так опасны для мореплавания. Но надеюсь до этого не дойдет. Почему-то я верю в старый звероловный корабль, мне кажется, что он выдержит натиск твердой воды.
Стойбище наших инуитов тоже преобразилось. Все иглу поселения теперь соединены между собой снежными тоннелями, позволяющими переходить из одного ледяного дома, в другой, не опасаясь непогоды. Эскимосы не сидят на месте, каждый день они трудятся, усовершенствуя свои постройки и заполняя мясом свои и наши ледники. Там течет обычная жизнь, они тут не выживают, преодолевая трудности как мы, они тут живут. Мне порою кажется, что эти люди будут жить свободно и счастливо где угодно. В стойбище постоянно слышан смех, как будто оно находится не в снежном аду, на берегу закованного в лед океана, а на тропическом райском острове. Хотя для них, для инуитов, это, наверное, и есть рай. Другой жизни они не знают.
Двое нарт, в каждые из которых впряжены по шесть собак, и три лыжника отправились в путь первыми. Наша группа разведки была полна сил, и шла легко и быстро. Погода, как будто чувствуя наше приподнятое, почти праздничное настроение, сегодня была к нам благосклонна. Ветра, который почти не прекращался в этих местах, сегодня не было, температура воздуха держалась на отметки минус тринадцать градусов, и наст снега поскрипывал под полозьями нарт, собачьими лапами и лыжами. Отдохнувшие и сытые псы рвались вперед, соскучившись по работе, и тем самым невольно задавали нам скорость хода. Собаки замедляются, только когда догоняют меня, и недовольно поскуливают, почти наступая мне на лыжи, ведь я иду впереди. Каждый раз, когда такое происходит, я ускоряюсь, и вскоре уже не иду, а бегу!
Впереди меня бежит Маньяк, повод которого прикреплен к моему поясу. Как и раньше, своенравный пес идет передовым, рискуя своей жизнью ради своей стаи и хозяина. Я так и не стал ставить своего четвероногого друга в упряжку. Там он плох, он не на своем месте, ему не нравится работать в команде. Бывает у собак и так, что теперь поделать? Для ездовой собаки это огромный недостаток, но плюсов у Маньяка явно больше, чем минусов, за что я его очень ценю.Это пес ничего и никого не боится, он готов идти вперед даже на медведя в одиночку, и ведь ходил уже! Многочисленнее шрамы покрывают моего верного пса, напоминая о тех встречах, а на его счету несколько спасенных человеческих жизней, в том числе и моя. Пока жив я, Маньяк ни в чем не будет нуждаться, и его не постигнет участь собаки, забитой в пути на мясо, для прокорма остальных членов стаи!