— И одному можно — Пожал плечами инуит — Надо только возле продыха или полыньи саникка ставить, чтобы веревку к нему привязывать, да и собаки помогут. Мне половины руки собак хватит.
Тупун показал мне три пальца. То есть он предлагал мне оставить с ним нарты, и трех ездовых псов! Нифига себе запросы! Эти нарты должны вернутся к базовому лагерю, а потом груженными по самое небалуйся сделать вторую ходку! У нас каждая собака не счету! Я собрался было уже резко возразить аборигену, но тут же задумался. А может это лучший вариант⁈
Если Тупун смог добыть четырех тюленей за пять дней, то сколько он добудет за месяц⁈ Если даже с десяток, то это существенно пополнит склад стартового лагеря продовольствием. Как бы мы не старались, много продуктов на мыс Волкова нам не доставить, тут будет только самый необходимый минимум. Четырнадцать тюленей, каждый весом под сто килограмм… Имея дополнительный запас мяса, жира и шкур, мы существенно повысим свои шансы на выполнение поставленной задачи. Если еще будет и жировая печь, то мы даже на керосине сможем сэкономить! Тюленьего жира у нас уже полно. А эти три собаки и легкие нарты, как их не грузи, не смогут доставить в стартовый лагерь полторы тонны продовольствия. Кроме того, на зимовке у нас есть запасные нарты, и по факту я оставляю инутиу только трёх собак, получая взамен гору мяса.
К тому же месяц — это крайний срок. Если всё идет по плану, группа Арсения и группа Куницина должны идти по нашим следам, а если это так, то мы встретим их на обратном пути, после чего они пойдут дальше к мысу. То есть предположительно через дни десять-пятнадцать, на мыс снова придут люди, и инуиту долго не придется рисковать в одиночку.
— Что такое саникка? — Пока я обдумывал варианты, Ричарда заинтересовало неизвестное инуитское слово.
— Эээ… — Тупун задумался, не зная, как объяснить. Мы вообще между собой разговаривали на странной смеси языков, и такие недопонимания случались частенько. И если мы с Ричардом такие моменты воспринимали спокойно, и без нервов пытались разобраться в значении незнакомого слова или фразы, то Тупун искренне не понимал, как можно его не понять, когда он говорит на нормальном языке истинных людей, а от того начинал горячится и злиться — Саникка это! Во льду лунку делаешь, и туда вставляешь. К ней веревку привязать можно! Собаками подтянул тюленя, закрепил, перецепил собак, и снова подтянул… Саникка!
— Палка, что ли? — Ричард почесал затылок?
— Нет! Саникка! — Начал закипать инуит — Можно из палки делать, можно из кости, можно изо льда!
— Справишься один? — Прервал я содержательный разговор моих напарников, которые начали активно обсуждать название и материалы, из которых можно изготовить инуиитский саникка, а попросту ледовый якорь, как я понял.
— Да начальник — Тупун опять пожал плечами, для него одиночество судя по всему не было проблемой — Охотится буду.
— Ладно, оставайся — Наконец принял я решение — Мы не будем долго задерживаться, пополним запасы и обратно. Удачной охоты!
Возвращение в базовый лагерь оказалось куда более приятным, чем наше первоначальное путешествие. Если вначале каждый шаг был борьбой с неизведанным, с коварными разломами и трещинами ледника, обрывами и отвесными выступами скал, то теперь мы двигались по уже знакомой тропе. Наш путь облегчался ещё и иглу, которые мы возвели на пути туда, и это сэкономило нам массу сил. Теперь вечера дарили нам дополнительный час драгоценного отдыха.
Собаки, отдохнувшие и набравшиеся сил за пять дней на свежем, тюленем мясе, тянули нарты с прежним энтузиазмом, словно и не было долгих дней пути, тем более, что в упряжке их теперь было больше, да и нарты стали гораздо легче. Даже недавний ураган сыграл нам на руку, плотно утрамбовав снег и создав идеальный наст. Этот плотный слой скрывал все неровности местности, а мороз, опустившийся ниже двадцати градусов, лишь укреплял его, делая наше движение еще более уверенным. Скорость нашего с Ричардом передвижения значительно возросла.
Первые признаки того, что проложенным нами маршрутом пользовалась не только группа разведки, мы нашли на шестой день пути назад. В очередном лагере, в который мы дошли на исходе дня, явно кто-то побывал после нас.
— Смотри Сидор! — Я занимался собаками, когда из иглу выбрался Ричард. Он расчищал засыпанный снегом вход в снежный дом, так как снег шел почти весь день, и иглу основательно им засыпало. Лыжник буквально несколько секунд был внутри, и вот он стоит передо мной держа в руках металлическую коробку из-под монпансье. Её тут быть не должно было по определению, с собой такие леденцы мы не брали — Письмо! Тут на русском написано, я не разобрал, сам глянь.