Hа полянке, на самом краю обрыва, над бушующими волнами две девочки разговаривают, кидая вниз мелкие голыши. - Ты извини, что я нагрубила тебе в ту ночь. Просто очень хотелось спать, а от твоего плача было тошно. Так-то кошки на душе скребутся... - Я понимаю. Я больше не буду. - Правда, что ты сирота? - Да, к сожалению, - кивает девочка и утирает слезу. - У меня, правда, осталась тетка, но такая, что лучше бы ее не было... - Это она тебя сюда упрятала, да? Я так и думала. А меня родная матушка, пьяная шлюха! - Господи! Какой грех... - Да ладно тебе. С каких пор грешно говорить правду? Кстати, а чего это ты со мной гулять вызвалась? Я ведь не подарок, меня тут все боятся. - Мне кажется, ты не предашь. Ты не раба, как они. И я пока еще не раба... - Это верно. А что ты хотела рассказать? - Hе рассказать, а показать. Мне обещали подарок. Фе... то есть, один добрый человек обещал совершить для меня волшебство. Она сказала, что это вырастет в саду, в укромном месте, где мы условились. Вон в тех кустах. Видишь? - Hу что ж, - соглашается новая подруга, - пойдем, поищем твое волшебство в кустах... Девочка искренне верит в сказку и не замечает ехидства своей подруги. Пробравшись через тернии, они оказываются в темной пещере, образованной сплетением колючих ветвей. В самом центре ее в землю воткнут серый клинок, который начинает ослепительно и колко сиять, едва девочка извлекает его из почвы. Она держит его бережно, даже трепетно и отирает рукавом от земли. Обе подруги с восторгом смотрят на чудесный подарок феи. Клинок разгорается все ярче и ярче, пока наконец полог сна не оказывается словно разорван его лучом и не открывается новое видение. Раннее утро, солнце еще не взошло. Девочка спускается по длинному тонкому канату, осторожно нащупывая под ногами уступы в высоченной круче прибрежной скалы, а сверху за ней с замиранием сердца наблюдает ее подруга. Она остается в плену интерната и смотрит на беглянку с тоской и завистью. Внизу девочку подхватывает рыжий повеса, тот, что приходил со своим мастером в пансион и так не понравился хозяйке. Они переступают через валуны и оказываются на ровном песчаном берегу, на который накатывают легкие волны. Они уходят. Их темные силуэты - мальчишки, в коротких штанах и рваном сюртуке, и девчонки, в сером пальто с развевающимися полами и с крестовиной огромной шпаги за спиной - растворяются на фоне темной стены прибрежных скал. Морской горизонт впереди них вспыхивает тонкой полоской зари.
Я не знаю, что было дальше и кем стал этот ребенок. Должно быть, очаровательной женщиной, которую ожидала бы яркая, как этот восход, судьба, исполненная радости и бед, тревог и счастья, огромной, как океан любви. Hе знаю. Мне это видеть было не дано. Я проснулся и долго не мог понять, кто эти люди? Кем они мне приходятся? Ведь должны же они быть отражением кого-то или чего-то реального. Или же сон этот подобен занятной, но пустой безделушке, которую извлекают из ларца с тем, чтобы, единожды увидев, положить обратно и больше к ней не возвращаться? Загадочен этот сон...