— Никаких французов, — отвечаю я, вздыхая, пока Нэт подбирает утреннюю почту с коврика у двери.
— А что насчет него? — спрашивает она, бросив просматривать кипу рекламных проспектов. — Думаю, он мог бы быть одним из французско-канадских парней лесорубов. Я бы позволила ему взобраться на меня.
Крупные капли дождя стучат по стеклу и отскакивают от серых тротуаров. Когда я поднимаю глаза от миниатюрной речки, собирающейся у водостока, то вижу одинокую фигуру, переходящую через дорогу, его одежда промокла и прилипла к телу. Погода не слишком благоприятна для открытия салона, если верить таким вещам, и сегодня ужасный день, чтобы оказаться на улице без куртки или зонта. Когда фигура, чьи очертания размыты из-за дождя, приближается, я задумываюсь, ярлык, данный ему Нэт, это намек на его одежду или на самого мужчину. Он также может относится к его телосложению и его мокрой, в темную клетку рубашке.
— Тебе холодно?
Я качаю головой в ответ, несмотря на то, что потираю плечи. Маленькие волоски на руках встали дыбом.
— Хорошо, я лучше пойду, включу свой бачок для воска. Скоро придет мой первый клиент. — Прижав почту к своей груди, Нэт возбужденно пританцовывает на месте. — Ты готова? — радостно спрашивает она. Даже если ответ отрицательный, я киваю. — Ну, тогда открывай дверь, глупышка.
— Ох, точно. — Нахмурившись и чувствуя трепет, я открываю салон. — Где Айви? — спрашиваю я удаляющуюся фигуру Нэт.
— Все еще наверху, вероятно сжигает шалфей и варит зелье успеха и гармонии, — отвечает она, не оборачиваясь.
Чувство тошноты не проходит, когда я открываю замок на двери.
Перекинув свою длинную светлую косу через плечо, я начинаю поправлять листву махровых роз в дорогой вазе на стойке, когда звенит колокольчик над дверью.
Я оборачиваюсь.
— Хорошая — начинаю я своим лучшим самоуверенным тоном офис-менеджера — задница.
Это хорошая задница. Великолепная задница. Мокрая фланелевая рубашка липнет к его широким плечам, крепкая спина сужается к узкой талии, мокрые джинсы облепляют эту задницу.
— Простите? — говорит он, колокольчик снова звенит, когда он оборачивается, закрывая дверь.
Первый клиент Нэт — это ее дружок лесоруб. Моя первая мысль не такая уж смешная. Я бы забралась на него. К сожалению, моя вторая мысль не столь адекватна; моя голова наполнена вздором — мне интересно, какие части тела он собирается обработать воском, и нужен ли Нэт кто-нибудь, чтобы подавать лопаточку для воска.
И теперь он просто смотрит на меня. Улыбаясь, вроде.
Говори, Фин. Что-нибудь не глупое, будь так любезна.
— Н-ничего, — отвечаю я запоздало и следом более бойко, — Привет! Доброе утро! — словно это как-то отменит мои предыдущие слова.
— Не уверен насчет доброго. Там, снаружи, довольно промозгло.
Он проходит дальше к стойке, проводя рукой по своим влажным, темным волосам. Это движение настолько совершенно, словно создано для рекламы шампуня. Его волосы, длиннее сверху, но коротко стриженные внизу, больше походят на уложенную прическу, чем на стрижку. Не то, чтобы я так пристально рассматривала. Или представляла, как провожу по ним руками, или что-то еще.
Капля дождя падает с его пальцев и скользит вниз по точеной скуле, она зависает, поблескивая, на щетине, оттеняющей его подбородок. На фоне покрасневшей от холода кожи его губы кажутся немного бледными, за ними показывается ровный ряд белых зубов. Но, когда его губы немного приподнимаются с одной стороны, мое сердце начинает колотиться — и комок подкатывает к горлу — когда я понимаю, что это не первая наша встреча. Я знаю это лицо, и когда-то давно я была более, чем просто знакома с другими его частями.
Рори.
Я никогда не забывала его имени, но думаю, это вполне нормально, учитывая, что именно с ним я потеряла свою девственность. Одна ошеломительно короткая встреча, которая довольно сильно повлияла на мой жизненный путь. Не его вина, конечно. Он был молодым, а также предупреждающим сигналом для меня.
И он по-прежнему ужасно сексуален, хотя его некогда юношеское очарование сменилось мужественностью, как будто его костная структура разрослась. Появились угловатые скулы и острый, как лезвие ножа подбородок. И с уверенностью можно предположить, что он знает это о себе и своих шести кубиках, судя по его почти издевательской, спокойной уверенности в себе. И кстати, он нагло удерживает мой взгляд.
Черт. Я заливаюсь румянцем, когда понимаю, что должна была прислушиваться к звукам, которые издает его рот, а не пялиться на очертание его рта. И на его фигуру.