- Очевидно, не так, как ты.
Беорн хмыкнул, но все же наклонился, настороженно поглядывая на Бильбо, одним движением подхватил его с земли и, не обращая внимания на громкие протесты Тауриэль, похромал к лагерю. На руках оборотня Бильбо сразу почувствовал себя… очень маленьким. Беорн вполне мог тащить его под мышкой – размеры руки и хоббита позволяли, - но вместо этого бережно нес его как ребенка. Грязь и трава где-то далеко внизу убегали назад, а оборотень и эльфийка брели сквозь дождь обратно к расставленным шатрам и огням костров.
Бильбо закрыл глаза и обессилено прислонился головой к перевязанной груди Беорна.
Они шли медленно. Тауриэль бормотала что-то о безрассудстве мужчин, не щадящих себя в битве, Беорн сначала в ответ только хмыкал, а потом сварливо заявил, что он далеко не просто мужчина. Сознание Бильбо то уплывало, то вновь возвращалось. Иногда тянущая пустота в сердце ощущалась невыносимо, а иногда оно словно немело - и Бильбо думал, что будет, если его душа онемеет навсегда.
========== Эпилог. Часть 2 ==========
Когда Бильбо вновь осознал окружающее, то обнаружил себя в бадье с теплой водой. Кто-то даже размотал повязку на его голове, чтобы промыть волосы. Повернувшись, он встретился глазами с Бофуром, который сидел на маленькой табуретке, приставленной поближе к бадье.
- А я с тобой давненько болтаю о том-о сем, - сказал Бофур, натянуто улыбаясь, - но ты вряд ли слышал хоть слово, верно?
Бильбо удивленно моргнул.
- Ээээ… А что?..
- Беорн и эльфийка притащили тебя в лагерь всего в грязи и прочей мерзости. Так что пришлось быстро греть воду, чтобы хорошенько оттереть ее с тебя. Я вызвался помочь, сказав остальным, чтобы шли отсюда по своим делам, - с этими словами Бофур отбросил в сторону какие-то тряпки, очевидно, еще недавно обвязанные вокруг головы Бильбо, и плеснул немного воды ему на макушку. По лицу тут же потекли грязные щекочущие струйки.
- А разве ты не должен сейчас быть?..
С кем? Например, с Бифуром и Бомбуром. Со своей семьей. А не возиться с хоббитом, который предал их короля.
Бофур пожал плечами.
- С ними-то все в порядке. Тем более, мистер Даин собрал многих гномов, чтобы решить, как быть с Эребором и правом наследования – им там точно не нужен простой рудокоп, который только и может, что смирно сидеть в углу и помалкивать.
Бильбо подтянул колени к груди и уставился на воду, которую грязь, смываемая с него, окрашивала во все оттенки черного и серого.
- Почему ты мне помогаешь? - тихо спросил он, не поднимая глаз.
Руки Бофура, занятые соскребанием грязи с его спины, на мгновение замерли, а потом как ни в чем ни бывало продолжили свое дело.
- А почему бы мне не помочь тебе, мистер Бэггинс?
Бильбо помолчал немного, размышляя, правильно ли понял его слова. Разве это было не очевидно для Бофура? Для всех гномов?
- Потому что… - он судорожно выдохнул, - потому что я предал вас. Я… предал Торина, я отдал Аркенстон эльфу, которого вы ненавидите больше всего…
- Лично я никогда не испытывал ненависти к эльфам, мистер Бэггинс, - тихо ответил Бофур. – И ты никого не предавал. Я знаю, зачем ты сделал то, что сделал, и все остальные тоже.
Бофур запнулся и замолчал. Потом заговорил вновь:
- Тогда, перед битвой… все пошло наперекосяк. Мы все видели, что Торин ведет себя странно, но думали… в общем, не могу сказать, о чем мы там все думали, особенно до того, как Фили… парень тогда накричал на Торина, обвинил его, что он напал на тебя.
Бильбо невольно потянулся к шее, где до сих пор багровели синяки.
- А Торин ударил его, а потом ушел говорить с эльфами и Бардом. Вот тогда-то мы и скумекали, что происходит что-то странное и неправильное. Торин никогда раньше… в общем, он никогда не бил мальчишек, что бы те ни натворили. Мы тогда не знали, что делать, - продолжал он, щедро поливая Бильбо водой. – Решили дождаться, покуда они вернутся, а там уже посмотреть, что будет, но они возвратились в Гору мрачнее тучи и все кричали друг на друга. Мальчишки… они сказали, что Торин почти убил тебя там, парень, - жалобно протянул Бофур, явно до сих пор пребывая в замешательстве. – Мы не могли в это поверить, никто из нас не мог. Ты же… Ты же был его избранным, парень. Гномы не… Они не поступают так со своими половинками, вот что я тебе скажу. А Торин… он тогда готов был драться со всеми нами. Я думал, он кинется на нас с мечом – такой у него был вид. Совсем бешеный сделался - никогда я не видел в нем такой ярости. А потом он… - тут Бильбо ощутил, как дрогнули пальцы гнома, - он страшно закричал, выронил меч и схватился за голову. И кричал потом… словно не нам, а себе самому. А кричал он страшные слова, и даже голос его звучал по-иному.
Бильбо тут же нарисовал это в воображении: Торин, подавшийся вперед, стоящий перед кучкой гномов и готовый броситься на них в любой момент, его пальцы, судорожно вцепившиеся в волосы, и лязг Оркриста по каменным плитам. Торин, отчаянно сражавшийся со злой волей проклятого кольца.
- Он выкрикивал все эти вещи о тебе, мистер Бэггинс. Как ты предал нас и как… как он собирается убить тебя за это. И все это не своим голосом, как я уже сказал, словно в нем было сразу два Торина, а не один. А затем вдруг схватился за кольцо на пальце, рывком стащил его, отбросил прочь и вдруг… рухнул сам.
Бофур принялся тереть его плечи.
- Он долго был в беспамятстве, и мы не знали, что стряслось и что делать с ним таким. А ведь орки надвигались, нужно было выступать против них, а наш король… впал в безумие или был недалек от этого. Потом… Торин очнулся незадолго до рассвета… и заплакал, парень. За всю свою жизнь, что я следовал за ним, не было такого, чтобы он пролил и слезинки. Мальчишки и мистер Двалин пытались с ним говорить, но он все повторял одно и тоже – что предал и покинул тебя.
Казалось, больнее быть уже не могло, но сердце Бильбо вновь зашлось от горя с удвоенной силой. Значит, Торин сумел снять кольцо еще до битвы… А сам он в это время во весь опор мчался прочь. Если бы подождать немного, хотя бы попытаться… не терять надежды и не отступаться от Торина, все повернулось бы иначе. Бильбо с самого начала битвы оказался бы там, где нужнее всего, рядом с друзьями и любимым… и, быть может, не допустил бы их смерти.
Из груди вырвалось бесслезное рыдание, и Бильбо крепче обхватил руками колени.
Бофур прекратил скрести его плечи, а вместо этого принялся неловко поглаживать их, стремясь утешить.
- Мы пытались убедить его пойти за тобой, парень. Каждый из нас – ведь мы знали, что ты будешь рад его видеть, да и поговорить вам нужно было. Но Торин не слушал. Он все твердил, что предал тебя и не заслуживает… в общем, после всего, что натворил, не вправе ждать, что ты его простишь.
Бильбо зажмурился, и от души пожелал, чтобы все просто… остановилось. Время, мысли о возможном и неслучившемся будущем, фантазии о несделанном выборе, в котором он не бежит позорно прочь, или же о том, как Торин соглашается последовать за ним и догоняет на пути к лесу… А пока оставалось только изо всех сил стиснуть гудящую голову, не обращая внимания на боль в потревоженной ране на виске.
- Мальчишки, конечно, очень старались. Уж они-то знали наверняка, что ты… - Бофур помедлил, словно подбирая слова, - что ты обязательно захочешь с ним свидеться и не прогонишь прочь. Он ведь и твой избранный, разве нет?
Избранный.
Он и раньше слышал, как гномы говорили о таком. Бильбо прежде думал, что так они называют тех, кто связан узами любви, но теперь ему показалось, что за этим простым словом стоит нечто большее. Не предназначенные друг другу, не соединенные свыше – нет, здесь чувствовалось нечто куда более могущественное, не отдающееся на откуп слепому случаю. Полагаться на капризы судьбы в таком вопросе – слишком опрометчиво и глупо, потому что она не оставляет выбора и лишает свободы воли. Когда сам выбираешь, кого любить, то сам решаешь, сможешь ли ради избранника принять то, что принесет будущее – плохое и хорошее.