Только призраки ушедших.
***
Близился день похорон. Даин настаивал, чтобы его родичей похоронили в недрах Горы – там, где испокон века покоились все их предки. Всякий гном из рода Дурина, проживавший в Эреборе – кроме Трора и Траина – после смерти помещался в каменную гробницу. Похоронная процессия дойдет до ворот, но провожать Торина и племянников в последний путь внутрь Горы отправятся только те, кто преодолел с ними трудный и опасный путь до Эребора.
По крайней мере, так выходило со слов Двалина. Бильбо, которому предназначались эти речи, молча пялился в стену, пока угрюмый гном бродил из угла в угол, а потом вдруг с размаху уселся на стул.
- Ты нужен там, парень.
Скорбь Двалина была неявной, и выражал он ее совсем иначе, чем Бильбо, предпочитая давать горю выход в гневе, а не в слезах. И все же никто из гномов не знал Торина дольше его.
Бильбо не хотелось никуда идти. Вернее, он очень сомневался, что выдержит всю церемонию погребения – с него достаточно было видеть, как любимые умирают едва ли не у него на руках. Как он сможет вновь взглянуть в их холодные, пустые лица?
- Я, пожалуй… - осторожно начал он, но Двалин тут же перебил.
- И слышать не хочу ничего, кроме «да, конечно».
Бильбо с болью заглянул ему в глаза.
- Не могу… Не могу видеть их такими.
- Значит, думаешь, мне легче? Или всем нам, если уж на то пошло?
- Я видел, как они умирали, Двалин! Видел… все. Не могу больше. Просто не могу!
Двалин недобро прищурился, и Бильбо неосознанно втянул голову в плечи.
- Я знал Торина с тех пор, как он был несмышленым гноменком. Я знал Фили и Кили с того мига, как они огласили этот мир своим первым криком. Они – моя семья и я отдам им последнюю дань уважения, которую они заслуживают.
Двлин говорил сурово и веско, тяжело роняя слова. Бильбо молчал, не отрывая от него взгляда.
- Торин был мне братом, а сорванцов я считал едва ли не своими сыновьями. Каково, думаешь, мне видеть их в погребальных одеждах?
- Нет, - тихо пробормотал Бильбо.
- Повтори-ка…
- Нет, - на этот раз вышло громче и тверже.
Двалин мрачно зыркнул на него, но заметно смягчился, заметив, что Бильбо колотит мелкая дрожь.
- Ты был его избранным, - он протянул израненную руку и неловко потрепал Бильбо по волосам. – Не думал, что когда-нибудь скажу это и уж точно не хоббиту, но он действительно любил тебя, парень. Твой долг проводить его в последний путь – как и мой.
Бильбо отвел взгляд и принялся рассматривать землю под ногами.
- Наш долг, - повторил Двалин.
- Долг? – слово прозвучало так, словно жгло Бильбо язык. – Так вот что для тебя все это?
Он был, конечно, несправедлив. Преданность Двалина Торину была глубока и ни у кого не вызывала сомнения – и все же Бильбо не смог удержаться от колкости, словно пытаясь таким недостойным способом избежать участия в похоронах.
Лицо Двалина окаменело, и на миг Бильбо показалось, что на сей раз он перегнул палку, и гном сейчас ударит его – поделом.
- Понимаю, ты горюешь, - тяжело произнес Двалин, - как и мы все. Но если ты еще раз усомнишься в моих поступках или намерениях, то пожалеешь.
Повисшая тишина длилась и длилась, пока Бильбо первым не опустил глаза.
- Он бы оказал тебе последнее уважение, - прибавил Двалин тихо. – Торин проследил бы, чтоб твое тело по всем правилам вверили Махалу, и любой, кто попытался бы его остановить, не дожил бы до вечера. Но все вышло иначе, - Бильбо шмыгнул носом и неожиданно ощутил на плече тяжелую ладонь Двалина. – Всего этого не должно было случиться. Я должен был защитить их, должен был успеть.
Бильбо вскинул голову и увидел на лице Двалина такое же выражение, какое было у него в тот далекий вечер, когда он рассказывал о Браги много лун назад. Боль утраты, гнев и вина явственно читались на нем. А еще – неприкрытое угрюмое одиночество.
- Уверен, ты сделал все, что мог, - медленно ответил Бильбо. Странное чувство охватило его – слова прозвучали, словно эхо сказанного тогда у дома Беорна.
- Да, - сказал Двалин. – И все же этого оказалось недостаточно. Я клялся защищать Торина и нарушил слово. То, что я приложил все силы, чтобы преуспеть, не умаляет моей вины. И не спасает от того, что еще предстоит. Торин мертв. Фили и Кили мертвы. Мне придется послать весть Дис о том, что ее семьи больше нет.
- С ней ведь… - Бильбо не мог не спросить, он просто должен был услышать подтверждение своим надеждам хоть от кого-нибудь, - с ней все будет хорошо, правда?
Двалин бросил на него быстрый взгляд и покачал головой.
- Нет. Эта весть может убить ее, но я буду рядом и не позволю этому случиться.
Сказано это было с такой убежденностью, что Бильбо поверил почти сразу же.
- А ты пойдешь с нами. Я не позволю тебе рассиживаться здесь и киснуть в одиночестве, парень. Я помню - ты боец, и помню, что в тебе есть сила.
Как раз сейчас Бильбо совершенно не чувствовал в себе никаких сил, а уж тем более – бойцовских, напротив, опасался, что буквально рассыплется на мелкие кусочки от одного только вида похоронной процессии. А уж налетевший ветер и подавно выбьет из него весь дух – впрочем, возможно, это как раз будет неплохо. Хоть отвлечет.
- Почему ты беспокоишься обо мне? – задал он вслух мучивший его вопрос.
Двалин провел ладонями по лицу.
- Ты в самом деле иногда сущий глупец, парень. Торин был моим братом, и он выбрал тебя.
- Ясно. – На самом деле Бильбо не знал, какого именно ответа ждал.
- Ничего тебе не ясно, - фыркнул Двалин. – На моих глазах росла подозрительность Торина к чужакам. Он мрачнел с каждым днем после падения Эребора. На моих глазах ненависть и жажда возмездия поглощали его год за годом. Только вот я этого упорно не замечал и понял все уже потом, когда увидел, каким он становится рядом с тобой.
Бильбо вскинул на него удивленный взгляд.
- С тобой он оттаивал, парень. Ты спас Торина от него самого – я этого сделать не сумел и буду за это вечно тебе обязан. Торин никогда раньше… он не подпускал к себе близко, и мало кто мог считаться его другом, а уж от привязанностей бежал как от огня – и все же его сердце из всех выбрало тебя. Но ты спрашивал, почему я беспокоюсь о тебе – так вот, не поэтому. Я беспокоюсь, потому что ты – один из нас и мой друг. - Двалин дернул плечом. – А я подвел Торина, когда он нуждался во мне больше всего.
- Двалин… - нерешительно перебил его Бильбо, но гном повелительно поднял руку, давая понять, что еще не закончил.
- В общем, я решил, что уж тебя-то ни за что не подведу. А ты будешь до конца своих дней жалеть, ежели сейчас не пойдешь со мной на церемонию. Я немногое могу сделать для тебя – но избавить от этих сожалений в моих силах.
Тишина опять повисла между ними, только на этот раз она казалась мирной и совсем не угрожающей.
- Ну так что, пойдешь, или мне тащить тебя волоком? – не выдержал наконец Двалин.
- Ээээ… - Бильбо знал, что ему будет больно видеть Торина, Фили и Кили на смертном ложе. Впрочем, больнее ему вряд ли станет – хуже уже некуда. И остальные… друзья поддержат его. - Пойду.
- Хорошо, - проворчал Двалин, криво усмехнувшись.
***
Солнце сияло ярко, все вокруг было пронизано его лучами, и даже ветер, несмотря на близящуюся зиму, нес из долин тепло. В синем небе не было ни облачка, зато вовсю чирикали птицы, носясь над головами. Этот отвратительно прекрасный день ни в малейшей степени не подходил для похорон.
Тела погибших на поле битвы собирали несколько дней. Остатки армии людей, эльфов и гномов вновь облачились в доспехи, чтобы проводить в последний путь павших, Торина и его племянников. Они собрались неподалеку от лагеря, в виду открытых настежь врат Эребора. Процессия должна была пройти по тракту до входа в Гору, а дальше только гномы понесут тела своего короля и принцев, чтобы похоронить их в каменных гробницах.