Король Эребора.
Его друг.
Его возлюбленный.
Бильбо несмело дотронулся до ледяных рук Торина, аккуратно сложенных у сердца. Сжал пальцы на знакомой ладони – как делал тысячи раз в прошлом, и потянул ее вниз, открывая грудь гнома, оставляя ее прикрытой лишь тонкой синей тканью.
Его пальцы дрожали, когда он устраивал Аркенстон у сердца Торина. Пусть оно больше не билось, застыв навеки, но тогда… быть может, сердце Горы сможет биться вместо него.
Но Аркенстон лишь переливался колдовским светом в лучах солнца. Неподвижный, как и положено быть камню. Неподвижный, как и Торин.
«Ты же не думал, что подобное возможно?» – услышал он как наяву беззлобный смешок Торина и представил выражение сдержанного раздражения, расцветающее на лице гнома. – «Камень – это камень. А не живая плоть, Бильбо».
Бильбо опять всхлипнул, согласно кивнув.
«Нет, конечно, нет», - мог бы ответить он. – «Но ты же знаешь, я не мог не попытаться».
Он склонился и поцеловал Торина в бровь, не отрывая ладоней от Аркенстона.
«Прощай, друг мой», - хотелось сказать ему. – «Прощай, возлюбленный мой».
Но в конечном итоге Бильбо так и не смог выговорить ни единого слова.
***
Гномы из отряда Торина в сопровождении Даина и его соратников ушли вглубь Горы, чтобы завершить церемонию похорон. Бильбо, уставший, истерзавшийся и оглушенный головной болью, решил остаться в лагере. Он не был уверен, что лодыжка не подведет его, тем более, что по тракту до Эребора путь лежал неблизкий. Да и что еще он мог сделать, кроме как бесконечно прощаться с дорогими и близкими?
Так что он молча смотрел в спины уходившим гномам, которые медленно и торжественно направлялись к зеленым вратам Эребора.
- Полурослик, - услышал он негромкое и поднял голову. Перед ним стояла Тауриэль, за ней маячила внушительная фигура Беорна, а чуть поодаль - Бард и Леголас. Эльфийка всматривалась ему в лицо, словно выискивая что-то, и Бильбо знал, что видит она лишь пустоту и красные пятна на щеках от слез. Тауриэль сжала губы, как делала всегда, решаясь на какой-нибудь сумасбродный поступок.
- Я сейчас тебя обниму, - предупредила она Бильбо, дерзко нахмурив брови.
Не дожидаясь ответа, тут же опустилась на одно колено и крепко стиснула его в объятиях, не давая возможности вывернуться и отступить. На миг Бильбо удивленно замер, глядя на мир сквозь завесу темно-рыжих непослушных прядей, а потом что-то дрогнуло у него внутри. Он обхватил ее за шею и вжался лицом в струящийся шелк волос, приветствуя тепло и покой обнимавших его рук.
Он так ослаб и вымотался, что с готовностью цеплялся за Тауриэль, как утопающий в страхе и отчаянии цепляется за одинокую скалу посреди моря.
Эльфийка не говорила ничего, только крепче прижимала его к груди, а Бильбо тихо всхлипывал в ее плечо. Ему больше не надо было думать, что сделать и что сказать, не надо было изображать из себя сильного, не надо было таить в себе скорбь, которая по-прежнему казалась огромной и неодолимой. Окружающий мир стремительно тонул в ней, погружаясь все глубже.
Туника Тауриэль насквозь пропиталась его слезами – Бильбо понимал, что нужно отодвинуться и извиниться, но сил на это совершенно не осталось. Собственное тело ощущалось неуклюжим и чужим. Казалось, только тронь – и струны истерзанного сердца, натянутые до предела, лопнут с оглушительным звоном. Поэтому первой отстранилась Тауриэль – и мягко провела ладонью по его щекам, стирая следы слез.
Беорн топтался позади, хмуро разглядывая Бильбо.
- Нам нужно обратно в лагерь.
Тауриэль резко вскинула голову и прошипела тоном, обещавшим ему мучительную медленную смерть:
- Мы уйдем, когда он будет готов, оборотень.
Леголас шагнул вперед и успокаивающе коснулся ее плеча, прежде чем опуститься на колени рядом с Бильбо:
- Ты сможешь идти? – в его глазах отражались участие и скорбь.
Больше всего на свете Бильбо хотелось свернуться калачиком и никогда не подниматься, но он взял себя в руки и утвердительно кивнул Леголасу. Тауриэль встала на ноги и протянула ему руку. Но прежде, чем Бильбо успел за нее ухватиться, Беорн скользнул вперед с удивительным для такого массивного человека проворством и подхватил его на руки так же, как делал совсем недавно.
- Не надо тебе ступать на раненую ногу, хоббит. Иначе заживет плохо.
Бильбо не стал возражать. Он закрыл глаза, покачиваясь в такт шагам Беорна, пока их маленький отряд шел обратно в лагерь в лучах заходящего солнца. Голоса, время от времени раздававшиеся рядом, окутывали его потоком неразборчивого шепота, хотя Тауриэль и оборотень и тут выделялись, их интонации звучали громче и настойчивее. Наверное, они пытались отвлечь его и друг друга от мрачных мыслей, но Бильбо очень старался не вслушиваться
Вскоре все закончилось – Бильбо усадили на мягкие одеяла. Открыв глаза, он увидел, что все сгрудились под крышей шатра Барда. Тауриэль о чем-то спорила с Беорном, а сам хозяин шатра сосредоточенно рылся в сундуке, вскоре вытащив оттуда прозрачную бутыль с янтарной жидкостью.
Леголас извлек откуда-то пять кружек и вручил их Барду. Беорн с подозрением покосился на Тауриэль, подошел ближе и решительно потянул бутыль к себе.
- Нипочем не поверю, что таким благонравным народам ведомо истинное мастерство разливания браги.
- В твоей берлоге хоть фляги-то есть? – ядовито поинтересовалась Тауриэль.
- Каждая с твою голову, эльф, - пробасил Беорн, щедро наполняя кружки. – Хотя, наверное, даже их не хватит, чтобы вместить твое самовлюбленное чванство.
- Чванство? – Тауриэль выхватила у него кружку. – А ну-ка, повтори! Нет во мне никакого чванства!
Леголас раскашлялся – Барду даже пришлось осторожно постучать его по спине. Тауриэль метнула на него обвиняющий взгляд и вновь повернулась к Беорну.
- Это не чванство, а чистая правда! Я – одна из лучших в королевской страже и заслужила это звание тяжким трудом!
- Ага, - с деланной серьезностью согласился Беорн. – Не покажет ли леди свое искусство в тонком мастерстве выпивки? - тут он ехидно ухмыльнулся. – Уверен, она и здесь лучшая.
- Хочешь убедиться, оборотень? – процедила Тауриэль, прищурив зеленые глаза.
- Именно, леди-эльф, - Беорн отвесил ей низкий поклон. – Покажи, на что способна.
Тауриэль фыркнула.
- Уверена, что пожалею об этом. Но увидишь, я перепью вас всех.
- Но если нет, - тут желтые глаза Беорна сверкнули, - впредь будешь называть меня по имени.
- А если одержу верх над вами – а так и случится, - будешь называть меня эльфийской владычицей, справедливейшей из женщин и бесстрашной воительницей западных пределов.
- Идет, - равнодушно согласился Беорн, явно не приняв ее угрозы всерьез.
- Идет, - огрызнулась Тауриэль в ответ.
Бард подошел к ним – торжественный и серьезный. При его появлении перепалка мгновенно затихла.
- Прежде, чем напиться до смерти, следует почтить память павших в битве.
После его слов даже Бильбо, до этого не отрывавший взгляд от своей кружки, поднял голову.
- За ушедших братьев, чье мужество и жертву мы никогда не забудем, - медленно произнес Бард.
- За друзей, которые навсегда останутся в наших сердцах. Пусть они обретут покой в Чертогах Мандоса, - добавил Леголас, поднимая кружку.
- За друзей, - эхом повторили Тауриэль и Беорн.
- За друзей, - прошептал Бильбо и отхлебнул из кружки.
Крепкая брага ожгла горло. Не следовало, конечно, пить слишком много слишком быстро, но, быть может… быть может, это поможет хоть немного пригасить боль. Так что он принялся торопливо глотать содержимое кружки, не особенно заботясь об обжигающем привкусе.