Бильбо протянул дрожащую руку и коснулся теплого дерева. Он вспомнил, как Кили, окутанный облаком дыма, широко улыбался ему, как небрежно его губы сжимались на деревянном мундштуке трубки, не давая, впрочем, ему выскользнуть. Дыхание перехватило – Бильбо пришлось зажмуриться, чтобы переждать непрошенные слезы.
- Спасибо. – Сказал он дрожащим голосом. – Спасибо вам обоим.
- Мы столь многим тебе обязаны, и ты наш друг, мистер Бэггинс, - Дори церемонно поклонился. – Это наименьшее, чем мы могли отплатить тебе.
Трубка казалась Бильбо невероятно тяжелой. Он спрятал ее в тот же карман, где чуть раньше устроил клинок Нори, не в силах отделаться от мысли, что все это не может происходить на самом деле, что все это чей-то сон или морок.
- Разумеется, ты будешь писать нам? – по выражению лица Дори было ясно, что никакого другого ответа, кроме утвердительного, он не примет.
- Конечно, буду, - тихо ответил Бильбо, изо всех сил гоня от себя мысль, что, вполне возможно, это их последний разговор – неважно, личный или письменный.
Дори расплылся в теплой улыбке, коротко обнял Бильбо и за рукав потащил брата в сторону, бормоча что-то о совершеннейшем отсутствии у Нори вкуса и умения выбирать подходящие случаю подарки.
А к Бильбо дружно шагнули Оин и Глоин. Оба пострадали в битве, но раны обоих, к счастью, не были тяжелыми.
- А вот и он! Наш бравый хоббит, вернувшийся, чтобы помочь своим друзьям в сражении, и сразивший бледного орка! – Глоин начал с того, что крепко прижал Бильбо к груди, едва не задушив его в порыве чувств. – А теперь он нас покидает! – закончил гном, отстранившись, и лицо его комично вытянулось в нарочито-обиженной гримасе.
- Нехорошо это, мистер Бэггинс, - закивал Оин, стоявший за спиной брата. – Нехорошо.
- Точно! Оин дело говорит, мистер Бэггинс, - воодушевленно пробасил Глоин, глядя на Бильбо из-под пушистых рыжих бровей. - Помнится, ты обещал познакомиться с моей семьей.
- Я… да… - под этим взглядом Бильбо едва не попятился. Он-то совершенно забыл о давнем разговоре с Глоином и теперь ощутил явственный укол вины.
- Забудь, приятель! – сжался над ним гном, добродушно улыбнувшись. – Лучше мы сами соберемся навестить тебя. После того, как я рассказал леди-жене о пирушке, которую мы закатили в твоей норе, уверен, она ждет не дождется приглашения в Шир и встречи с хоббитом, спасшим жизнь ее супругу.
Уж кем-кем, а героем Бильбо точно не был. Слушая, как Глоин щедро расточает ему похвалы, он все сильнее ощущал себя не в своей тарелке и беспокойно заламывал пальцы. А бросив мимолетный взгляд на Оина, который стоял подозрительно тихо, вдруг увидел, что немолодой гном смотрит на него с сострадательным пониманием.
- Брат, - сказал он наконец, ощутимо ткнув рыжебородого Глоина в бок. – Разве ты не хотел вручить дар мистеру Бэггинсу?
Глоин, казалось, не заметил, как при этих словах Бильбо едва не дернулся в сторону.
- Точно! – Глоин извлек из поясной сумки нечто маленькое, отливавшее серебряным блеском. Однако прежде, чем Бильбо успел рассмотреть это нечто, Глоин озорно улыбнулся и спрятал вещицу в кулаке. Потом торжественно протянул руку и разжал пальцы прямо перед лицом удивленного хоббита.
- Медальон! Такой же, что я потерял, а ты мне вернул, помнишь? Когда вновь окажешься в своей норе, можешь поместить туда портрет кого только пожелаешь.
Бильбо взял медальон, отметив, что тот оказался украшен такой же искусной резьбой по металлу, что и медальон самого Глоина. Не удержавшись, он провел пальцем по гладким серебряным изгибам.
- И у меня есть кое-что для тебя, мистер Бэггинс. – Оин с улыбкой протянул ему небольшую склянку. – Немного целебной мази в дорогу не помешает. Если будет на то воля Махала, она тебе не понадобится, но все мы будем спать спокойнее, зная, что в случае чего ты сможешь позаботиться о своих ранах и ушибах.
- Спасибо, - Бильбо улыбнулся обоим, прижимая подарки к груди. Гномы отступили было назад, но Бильбо вдруг окликнул:
- Мистер Глоин!
Гном с улыбкой обернулся к нему:
- Что?
- Я бы… я бы очень хотел, чтобы твоя семья как-нибудь навестила меня в Шире. Очень-очень хотел бы.
Глоин просиял.
- Отлично! Обязательно соберемся!
Тут он с чувством хлопнул брата по плечу, довольно хохотнул и шагнул в сторону, увлекая Оина за собой.
А вперед выступил Бофур. Бифур и Бомбур тоже подошли ближе, но держались чуть позади. Бофур бесцеремонно развернул Бильбо к себе лицом, и его цепкий взгляд быстро обежал хоббита с головы до ног.
- Что-то совсем неважно ты выглядишь, мистер Бэггинс, - произнес он и так же бесцеремонно, но бережно прижал Бильбо к груди.
На миг Бильбо оторопел, но потом изо всех сил вцепился в гнома в ответном объятии, не сдержав всхлипа, который тут же попытался замаскировать смехом. Именно Бофура ему будет не хватать больше всех прочих гномов из отряда Торина. Того самого Бофура, который учил его выживать в походе, рассказывал преинтереснейшие истории и смешил на привалах. Бофура, который всегда был добр к нему, который сторожил его сон подле кровати и смывал с него грязь.
Предательские слезы заблестели на ресницах и упали на грудь гнома, в которую Бильбо уткнулся лицом.
- Эй, не мочи-ка заново мою рубаху, мистер Бэггинс, она едва просохла! – Бофур ласково потрепал его по кудрявой голове.
Бильбо зашмыгал носом и отодвинулся, виновато смеясь и вытирая лицо рукавом.
- Прости-прости!
Бофур, прищурившись, вновь смерил его взглядом с головы до ног и печально улыбнулся.
- Брось ты уже это, сырость разводить! А то, боюсь, если продолжишь в том же духе, посрамишь даже летние ливни.
Бильбо грустно кивнул, изо всех сил постаравшись вытереть щеки насухо. А Бофур вновь прижал его к себе и склонил голову, чтобы тихо шепнуть на ухо:
- Они бы все на свете отдали, чтобы не видеть тебя в такой скорби, парень. Слышишь, все на свете, - Бильбо не спросил, кого Бофур имел в виду, и так было ясно. – Знаю, это непросто, но ты должен хотя бы попытаться – не ради нас, ради себя.
Бильбо вновь кивнул. Он понимал, что гном прав, что правы были Бард и Леголас. Они все говорили правильные слова, вот только это ничего не меняло. Если бы мир был правилен и справедлив, Торин, Фили и Кили остались бы жить. А он… он постарается, он должен постараться, но пока эта цель казалась ему самой недостижимой в мире.
Бофур отступил назад, и Бильбо ощутил, как шею окутало что-то колючее и теплое. Опустив глаза, он увидел вязаный шарф, который гном, отстраняясь, набросил ему на плечи. Бильбо вопросительно глянул на Бофура, и тот расплылся в довольной улыбке.
- Грядет зима, парень. А эта штука тебя согреет, - тут он, правда, засомневался и исправился, - ну, хоть немного согреет. Шея обязательно должна быть в тепле. Тогда и голову легче будет держать прямо. А еще…
Сказав эту глубокомысленную фразу, он замялся и добавил:
- Я не очень-то силен во всех этих эпистолярных делах и никогда не видел особого смысла в бумагомарании, но… уверен, мистер Ори передаст тебе весточку от нас всех.
С этими словами он попятился, уступив место Бифуру, который тут же коротко обнял Бильбо и пробормотал что-то на рокочущем гномьем наречии.
- Он говорит, - перевел Бофур, удивленно глянув на родича, - говорит, что вот тут болеть будет долго.
Бифур для наглядности прижал ладонь к сердцу и сказал еще несколько слов.
- Но здесь, - добавил Бофур, и Бифур коснулся кончиками пальцем своего лба. – Здесь со временем станет яснее и легче.
Бильбо вдруг вспомнил, что Бифур потерял жену и ребенка. Уж он-то, как никто другой, должен был понимать, каково это. Ох, если бы Бильбо мог говорить на кхуздуле! Он бы задал Бифуру миллион вопросов, разделил бы с ним сжигавшую его пустоту и, быть может, научился бы с ней справляться…