- Надеялся, - медленно выговорил волшебник и вдруг показался Бильбо древним стариком – раньше на его морщинистом лице след прожитых эпох не отражался так явно и беспощадно. – Надеялся я впрямь совсем на другое.
- Что ж, - вновь повторил Бильбо, залпом осушив кружку, - приношу тысячу извинений, что разочаровал.
- Вовсе незачем извиняться, Бильбо, я… - Гэндальф вдруг замялся.
- Ты – что? – гнев опять забурлил в душе Бильбо. – Что ты надеялся здесь увидеть? Что я встречу тебя улыбкой? – выпалил он с насмешкой. – Возьму у тебя шляпу и предложу чай?
Он стиснул в руке кружку, а вторую так сильно сжал в кулак, что ногти до боли впились в ладонь.
- Думал, я смогу просто забыть о случившемся? Вернуться к огородничеству и книгам, словно ты с гномами никогда не появлялся на моем пороге?
Где-то в глубине души Бильбо понимал, что не слишком-то справедлив к волшебнику, но за долгие месяцы у него накопилось много горьких слов, которые так хотелось высказать… А гнев был куда как лучше пустоты и боли, терзавших его сердце всю эту длинную зиму.
Гэндальф смотрел на него устало и печально, чем лишь подстегивал говорить дальше, а злость внутри росла и ширилась с каждым сказанным словом.
- Торин мертв! – выкрикнул Бильбо, сильнее стискивая кулаки. – Он был единственным в мире, кого я смог полюбить так сильно, а теперь он мертв, и ты думаешь, что я просто… буду жить дальше как ни в чем не бывало?
- Я вовсе так не думаю, Бильбо, - тихо ответил Гэндальф, продолжая смотреть на него с прежним, выводящим из себя выражением усталой печали. Вот уж в чем Бильбо точно не нуждался, так это в жалости старого волшебника. Он вообще ни в чем не нуждался… кроме, пожалуй, возможности изменить прошлое – сделать так, чтобы его любимые остались жить.
- Тогда что тебе нужно? – недоверчиво буркнул он.
- Я хочу тебе помочь.
Кровь бросилась в лицо Бильбо. Он ощутил вдруг сильнейшее желание что-нибудь расколотить, хоть на мгновение вновь стать хозяином своей жизни и всего, что в ней происходит. Не задумываясь, он запустил кружкой, целясь в Гэндальфа – размах вышел неуклюжим, кружка просвистела мимо, разминувшись с головой волшебника на добрый фут, но Бильбо все равно почувствовал мрачное удовлетворение, когда она звонко ударилась о стену.
- Уйди прочь.
Хмель горячил его кровь и туманил разум – и все же поднять голову и взглянуть на Гэндальфа было невыносимо. Волшебник смотрел на него так, словно вид такого опустошенного сломленного Бильбо – самая печальная вещь, которую он видел за долгие годы бесчисленных эпох.
Пол почему-то закачался под ногами, и Бильбо неловко упал, больно ударившись локтем. Зрение постепенно гасло, а щеку холодили каменные плиты, которыми была отделана кухня.
- Уйди, - прошептал он, едва шевеля губами. – Уйди, уйди…
Ему просто хотелось остаться одному. Чтобы его никто не трогал, не беспокоил… Просто… одному…
***
Бильбо вновь очнулся с дикой головной болью и с ощущением, что на этот раз что-то не так. Покосившись по сторонам, он обнаружил, что лежит в собственной постели. И когда он только…
- Как ты себя чувствуешь?
Резко мотнув головой на звук знакомого голоса, Бильбо обнаружил Гэндальфа сидящим на стуле в углу комнаты.
- Гэндальф?
Так значит, то был не сон.
Бильбо схватился за многострадальную голову и застонал, надеясь, что это поможет унять боль.
- Тебя, конечно, бесполезно просить налить мне немного эля?
- Боюсь, что да, друг мой, - вздохнул волшебник. – Пожалуй, в прошлый раз тебе хватило с лихвой.
Бильбо откинулся на подушки, на всякий случай зажмурив глаза.
- Я… я в самом деле запустил в тебя кружкой?
- Именно. – Бильбо застонал. – Хотя твоя меткость оставляет желать лучшего.
Тут он рискнул приоткрыть один глаз – Гэндальф едва заметно улыбался.
- Я… прости, я вспылил и немного… погорячился… - слова почему-то закончились.
Следовало извиниться, как заведено у всех добропорядочных хоббитов, но голова по-прежнему болела, а муторная слабость пробирала до костей.
- Совсем немного, - сухо отметил Гэндальф, тут же посерьезнев. – А еще был в стельку пьян.
Бильбо вновь зажмурился, ожидая дальнейших упреков, но их не последовало – Гэндальф молчал довольно долго, а потом сказал:
- Так не может дальше продолжаться, Бильбо.
На мгновение в душе Бильбо опять взыграл гнев – но почти сразу же сменился усталой тоской.
- Знаю, - прошептал он. – Только…
Он замолчал, не зная, какими словами описать душную тьму, лежащую у него на сердце. Как передать выматывающее горе, грызущее его днем и ночью, стоило лишь немного протрезветь.
- …не могу, - жалко закончил Бильбо. Больше сказать ему было нечего – одно слово, в котором как в зеркале отразилась его теперешняя жизнь. Он не мог каждый день встречать новый рассвет, зная, что Торина больше нет в этом мире. Не мог одолеть горькие сожаления, точившие его изнутри день за днем.
- Знаю. – Гэндальф тяжело поднялся, подошел ближе, присел на край кровати и взял безвольную руку Бильбо в свои. – Но тебе придется, друг мой.
Бильбо даже глаза открыл – слышать такое было совершенно невозможно. Это же… бесполезно и абсолютно ни к чему не приведет.
- Как? – почти всхлипнул он, хотя прекрасно знал ответ. Ему нужно было научиться помнить о Торине, но не скорбеть по нему. Вот только как это сделать, оставалось загадкой.
Гэндальф вновь улыбнулся печальной улыбкой и сжал его ладонь.
- Не знаю.
В груди Бильбо стало холодно и пусто.
- Жить день за днем, полагаю, - Гэндальф устремил взгляд за окно, и ясно было, что сейчас он где-то далеко, за много лиг от Шира
- Время исцеляет все раны, - с горечью пробормотал Бильбо.
- Так говорят мудрейшие, - со вздохом согласился Гэндальф.
- А я думал, что ты и есть мудрейший, раз уж волшебник, - Бильбо из прошлой жизни сопроводил бы эти слова хитрой улыбкой и подмигиванием, но Бильбо теперешний, разуверившись во всех чудесах этого мира, ощущал лишь пустоту и глухую безнадежность – он даже на ответ не мог заставить себя надеяться, но Гэндальф ответил.
- Я привык думать, что так оно и есть, - сказал он со странным выражением лица. – Но сейчас… думаю, волшебники нередко оказываются такими же глупцами, как и остальные. А иногда даже превосходят всех прочих.
Бильбо невольно задумался, не винит ли Гэндальф себя в случившемся, хоть немного. Все же он явился в Бэг Энд из ниоткуда, вытащил Бильбо навстречу приключениям, представил ему Торина, а потом вручил проклятое кольцо. И сейчас Гэндальф казался постаревшим и очень уставшим – возможно, он и впрямь чувствовал свою вину.
Почему-то захотелось утешить волшебника – сказать, что он ни при чем. Что Бильбо сам делал выбор опять и опять, и сделал бы вновь то же самое тысячу раз, если бы вдруг вернулся в прошлое. Но он лишь крепче сжал пальцы Гэндальфа в своей ладони.
Они все оказались в дураках. Неважно, что будет или не будет сказано между ними в неуклюжих попытках утешить друг друга. Гэндальф оказался глупцом, чуть поумнее прочих, но в конечном итоге, судьба посмеялась и над ним тоже.
Душа, изнемогающая под бременем ответственности за сделанное и несделанное.
Душа, разбитая в пыль жестоким, несправедливым ударом.
Обреченные на надежду, восстающую из пепла вновь и вновь. Обреченные на бесконечные попытки исцелиться и ощутить дыхание любви. Обреченные идти вперед до последнего вздоха, даже если сдаться гораздо проще и милосерднее.
«Глупцы», - думал Бильбо, откидываясь на подушки. – «Глупцы, которые всегда будут пытаться снова и снова».