В дни, когда зимняя тьма грозила поглотить не только мир за окном, но и его душу, Бильбо напоминал себе, что в мире есть столько удивительных вещей, которых он еще не видел: книг, которых не читал, существ, которых не встречал. Он должен вновь почувстввать себя дома здесь, в Шире – ведь другого места для него нет, а Торина никогда больше не будет рядом. Торин был мертв, а он, Бильбо, жив, и да простят его валар, собирается и дальше таковым оставаться. Даже если порой это невыносимо больно – он будет жить.
***
Мистер Бэггинс!
Как поживаешь? Прости, что времени с моего прошлого письма тебе прошло так много, но оно оказалось даже к лучшему - у меня есть потрясающая новость! Помнишь, когда-то давным-давно я писал, что мы обсуждали поход на Морию?
Ну и… Мистер Балин обещал, что мы выступаем не позднее следующего года! Мистер Балин также попросил меня присоединиться к нему на правах королевского летописца, и, конечно же, я с восторгом согласился. Вообрази только, мистер Бэггинс! Все эти книги… все эти свидетельства истории только и ждут, чтобы их вновь явили миру, и именно я буду тем, кто сделает это!
Мистер Оин тоже отправится с нами. Говорит, в заброшенных шахтах можно отыскать немало ценностей и наконец-то разжиться богатством. Я удивился и даже спросил его, как можно думать о таком, когда в подземельях нас ждут бесчисленные тысячи книг, которые руки чешутся открыть, а глаза – прочесть, но он в ответ только хмыкнул.
Полагаю, в ближайшее время у меня не будет возможности писать тебе - сборы и дорога в Морию не дадут мне этого сделать, - но как только мы одолеем орочью орду, я первым делом отправлю тебе весточку, обещаю! Надеюсь, когда дорога через Морию вновь станет безопасной, письма и товары будут ходить куда быстрее, чем нынче, когда приходится преодолевать Мглистые горы.
Если мои расчеты верны, то путь, скажем, от Шира до Эребора будет занимать не больше месяца. Перед нами открывается столько новых возможностей, что меня бросает в дрожь предвкушения при одной мысли о них, мистер Бэггинс!
Кстати, Нори говорит, что это ненормально, и мне не помешает перед походом заглянуть к целителю. Впрочем, это всего лишь зависть – ему-то придется остаться в городе, следить за порядком и муштровать стражу. Он утверждает, что присутствие Дори в городе ему в этом порядком мешает (но не верь ему, мистер Бэггинс, все у нас отлично).
Тебе удалось отыскать книги о генеалогии твоей семейной истории? Если да, не отсылай их в Эребор. Когда мы обустроимся в Мории, отправишь мне прямо туда. Полагаю, мне удалось собрать немало летописей о Шире и хоббитах, но история твоего рода мне кажется весьма увлекательной, она была бы жемчужиной в моей коллекции.
Надеюсь, письмо дойдет к тебе без приключений. Прочая компания шлет тебе поклон и свои самые наилучшие пожелания (мистер Бофур в очередной раз передает через меня, что по-прежнему ждет твоего визита и считает, что будет весьма невежливо, если ты будешь медлить с ним слишком долго).
Ори.
***
Полурослик,
Поймала себя на мысли, что каждое свое письмо к тебе начинаю с жалоб, но вынуждена и на этот раз начать с них же – ибо мы по-прежнему в Дейле. Все это время! Пусть годы не значат так много в жизни эльфа, как в жизни человека, но все же…
Леголас все еще настаивает, что присутствие эльфов необходимо в городе, чтобы сгладить острые углы в отношениях людей и гномов, но, сдается мне, тратить на это многие годы – чересчур щедро.
Ты так не считаешь?
Справедливости ради, он разрешил мне вернуться ко двору владыки, если я того пожелаю, но, боюсь, мое отсутствие сведет на нет все его усилия, приложенные к процветанию Дейла. Знаю, ты только головой покачаешь в ответ на эти слова, но так и есть. Без меня бестолковые человеческие стражники не отличат ветку от стрелы. Сейчас в городе почти нет разбойников и краж. Знаешь, почему? Потому что я могу снять из лука любого вора за пол-лиги от городской стены, и они это знают.
Если я вернусь в Лихолесье, в Дейле воцарится хаос.
Оборотень тоже решил остаться, хотя город полностью отстроен. Не спрашивай меня, почему – но он обосновался в казарамах, где то и дело задирает новобранцев, еще не знающих о его… звериных особенностях. Думаю, он просто забавляется, повергая этих бедолаг в ужас своей медвежьей ипостасью. Порой выходит и в самом деле забавно, скажу тебе по секрету, хотя ему я в этом ни за что не признаюсь. Только вообрази себе, как его раздует от самодовольства. Жаль, у меня нет времени учить этого медведя уму-разуму ежедневно, да и в моей броне против его уловок и ухаживаний он может углядеть брешь, если вызнает, что порой веселит меня.
Леголас проводит дни напролет в обществе Барда, и люди даже за глаза зовут его Королевой Дейла. Парочку идиотов, при мне открыто именовавших его так, я приказала посадить в колодки, но, боюсь, прозвище уже прижилось. Когда я рассказала об этом Леголасу, он лишь рассмеялся и отослал меня прочь, но я намерена быть бдительной, полурослик, и пресечь распространение этой позорной клички среди горожан. Кто-то ведь должен защищать честь сына моего владыки в племени людей, известных своей неблагодарностью.
И все же, несмотря на то, что Дейл был и остается слишком… человеческим городом, он в целом возмущает меня гораздо меньше, чем несколько лет назад. Никогда это место не станет мне домом, но я не могу не чувствовать гордость при взгляде на то, сколь многого нам удалось достигнуть здесь. Наследие эльфов всегда носило на себе отпечаток глубокой древности. Дворец Трандуила, где я провела большую часть жизни, стоял долгие века прежде моего рождения. А здесь на моих глазах растет, ширится, поднимается из пепла целый город, и в этом есть и моя заслуга. Видеть и знать это… отрадно, полурослик.
Я скучаю по Великому лесу. Он навсегда останется моим домом, но здесь я… это кажется глупостью, но, думаю, что здесь я смогу быть счастливой – пусть даже ненадолго. И если только кое-кто не обнаружит вдруг, что мое негодование и возмущение его поступками – вовсе не такие искренние, как кажется со стороны.
Надеюсь, письмо доберется до тебя в целости, Бильбо. Как обычно, желаю тебе по-прежнему оставаться сильным.
Тауриэль.
(Леголас, лучник и оборотень шлют тебе свои наилучшие пожелания счастья и удачи).
***
Прошло уже много лет с тех пор, как Бильбо Бэггинс вернулся из своего путешествия – как вдруг однажды разнеслась весть, что его второй кузен Дрого вместе с женой утонули на реке Брэндивайн.
Та ночь выдалась ненастная, ветер и дождь барабанили в окна, и Бильбо уже собрался было скоротать бурю возле огня с чашечкой чая, как вдруг в дверь постучали. Удивляясь, кто мог заявиться к нему в такую пору по такой погоде, он поспешил впустить пришедших. Ими оказались два хоббита – старый и совсем юный.
В то мгновение, когда двое странных посетителей переступили порог Бэг Энда, жизнь Бильбо Бэггинса изменилась навсегда, но пока он об этом даже не подозревал.
Пожилой хоббит, оказавшийся смутно знакомым, жил в Баклэнде, рядом с Дрого, но Бильбо никогда не водил с ним дружбы, ограничиваясь вежливыми приветствиями и ничего не значащими фразами о погоде. Кажется, его звали Мунго – Бильбо изо всех сил пытался припомнить правильно, исподволь разглядывая его маленького спутника, опасливо жавшегося к ногами старика.
Тут-то и прозвучала новость о том, что Дрого и его жена Примула утонули в этот ненастный вечер. Мунго шепотом поведал Бильбо на ухо, что то ли лодка пошла ко дну под немаленьким весом Дрого, то ли Примула неудачно толкнула супруга, не удержалась и рухнула в воду вслед за ним.
Бильбо искренне сожалел о произошедшем – могло ли быть иначе? – но он не был особенно близок с кузеном и его семьей. Так что почти все его сочувствие сосредоточилось на Фродо – пару раз Дрого приводил хоббитенка навестить Бэг Энд, и впечатления об этих визитах у Бильбо остались самые приятные. В отличие от своих родителей, да и вообще от большинства хоббитов, на взгляд Бильбо, Фродо проявлял неуемное любопытство и искренний интерес к большому миру, раскинувшемуся за пределами Шира.