В романе действие необычно закручивается и закольцовывается вокруг двух обычных новогодних ёлок: на одну взрослый Петров приводит сына, на другую двадцать с гаком лет назад Петрова-ребёнка в клуб на первую в жизни ёлку привела мать. И он запомнил необычайно холодную ладонь Снегурочки, а она его – необыкновенно горячую. Книга не воспринимается как приговор «рашке-какашке», хотя описаний разнообразных несуразностей и грязи очень много. У Серебренникова же почти половину этого довольно длинного фильма на нас обрушивается жестокий фарс, убийственная сатира, парад иногда довольно мерзких аттракционов, где все персонажи отвратительны. Режиссёр не пожалел даже интеллигенцию Екатеринбурга. Поэты, приходящие в литературный кружок при библиотеке (их играют реальные литераторы, друзья «Гоголь-центра»), имеют гадкий, карикатурный вид. Редакторы из литературного журнала – тоже, а библиотекарша (сколько прекрасных представительниц этой профессии воспето русским кинематографом!) здесь вообще маньячка. Все они живут в грязной, пьяной, промозглой стране, которой не должно быть, но она, зараза гриппозная, как её ни запихивай в гроб, живёт себе. И на гробу этом её же граждане цинично распивают водочку и жаждут прочих непотребств: внезапного секса, обязательного мордобоя и преждевременной смерти.
Сквозь экран как будто пробивается страстная мольба кинематографистов: «Мы в аду! Заберите нас отсюда!» И мольба была услышана. На красной дорожке Каннского фестиваля фотографировались счастливые Чулпан Хаматова, сыгравшая библиотекаршу Петрову, Юлия Пересильд (Снегурочка Марина), Юрий Борисов (Дед Мороз Саша), Юрий Колокольников (Игорь), Иван Дорн (писатель, которому добрый Петров помогает застрелиться) и Семён Серзин (Петров), режиссёр по известным обстоятельствам вынужден был остаться по месту прописки, где, между прочим, за время домашнего ареста он успел написать сценарии и снять три фильма – завидное творческое плодородие.
Мы привыкли, что на Западе привечаются ленты, где Россия предстаёт мерзкой страной («Дылда», «Левиафан», «Юрьев день»…). И такова, повторяю, первая половина «Петровых», однако вторая… В фильме как бы два фильма и, соответственно, два финала, так вот ближе к концу первой половины, в которой славный город Екатеринбург предстал отвратительной помойкой, вдруг стали проступать черты человеческой истории. Мальчик заболел, а ему очень хочется на ёлку, родители ссорятся: вести его или нет. Чудом удаётся сбить температуру, папа всё-таки везёт сына, и он абсолютно счастлив. И отец тоже. А вместе с ними мы. Наступает неожиданное просветление, и уже не хочется бежать из кинотеатра, проклиная русофобов и извращенцев. А следующую, ностальгическую, часть (в которой Петров вспоминает свою первую ёлку, и у него тоже тогда была температура) смотришь, временами расплываясь в дурацкой счастливой улыбке. И уже видишь не свиные рыла, а судьбы людей.
Во второй части, где главной героиней становится уже Марина (Снегурочка), мы попадаем в советское время, и здесь очень трогательны и подлинны молодые мамаши в исполнении талантливейших Варвары Шмыковой и Александры Ревенко, забавно и самокритично изображён актёрский мир, где в роли Бабы Яги блеснул Тимофей Трибунцев (в этой гоголиаде он замечательно сыграл ещё несколько ролей). Хорош также в нескольких эпизодах Семён Штейнберг (в «Гоголь-центре» в спектакле по книге он играл главную роль – Петрова). Известный екатеринбургский драматург и режиссёр Николай Коляда удивительно мил и достоверен в роли шофёра катафалка. Для Юрия Борисова необычна роль восторженного, пустоватого актёра, очень хорош Сергей Дрейден в роли мудрого редактора.
Да все здесь хороши и точны, удивительно только, что от обеих главных героинь, которых играют звёзды нашего кинематографа, веет холодом. За Снегурочкой Мариной наблюдаешь с интересом, но и с некоторым недоумением. Всё-таки трудно поверить, что эта обольстительная зрелая красавица в исполнении замечательной Юлии Пересильд – юная студентка, дочь уборщицы, которая приехала в Свердловск из глухой провинции и только начинает свою жизнь. Библиотекарша Хаматовой вызывает отторжение: в книге молодая мать понимает, что опасно больна, но никого не убивает, борется со своим психозом, и потому ей сочувствуешь, а тут какая-то реальная опытная маньячка-рецидивистка. На ум приходил МХАТ 50-х, когда актрисы были минимум на 20 лет старше своих героинь, в кино много документально точного, и вдруг такое несоответствие.