И это производит в ней переворот. Алексия поначалу скрывает, что она женщина, перетягивает груди и растущий живот, так как она забеременела. Забеременела, надо думать, от автомобиля, так как то, что сочится из её груди, и прочие выделения походят на машинное масло. Она пытается убить плод – подробно показывается, как она это делает, усаживаясь на спицу, бр-р-р, – но потом что-то человеческое в ней просыпается.
Во второй части жестокий триллер-ужастик перетекает в отчаянную мелодраму. Маньячка постепенно превращается в заботливую дочь, а в финале «отец» принимает у неё роды (удивительно, что она рожает обыкновенного младенца, который плачет, а не бибикает). А сама умирает, но умирает, так сказать, в любви – любящая и любимая.
Так что всё это значит? Зачем? За что «Золотая пальмовая ветвь», обеспечившая прокат этой сказке ужаса по всей Европе? Даже исчадие ада, даже жестокая садистка-извращенка, убийца-дьяволица имеет право на сострадание и может «обрести любовь» и заслужить прощение?
Что с обществом, в котором могла родиться такая любовь и такая кинолента? Которой восхищаются и поднимают её на щит? Критики вспоминают как бы предшественников Жюли Дюкорно, называют в основном фон Триера и Кроненберга, тут же добавляя, что «Кроненберг с Триером отдыхают». Обладающий тонким вкусом известный телеведущий Борис Берман заметил: «В «Титане» есть лихость Тарантино и простодушие Альмодовара». Хочется добавить: но нет художественности обоих. И юмора. Сказка снята как документальный репортаж, как страшная реальность. Для того чтобы заглянуть в душу человека, надо разорвать его грудную клетку, проломить череп, вынуть сердце и мозг, вывернуть гениталии?
Слава богу, что в России зритель это кино проигнорировал, а в Европе, говорят, титановые заколки-спицы входят в моду.
13.10.21
Доигрались
Сериал «Игра в кальмара» режиссёра Хван Дон-хёка бьёт рекорды
Многие западные и прозападные киноманы обескуражены и даже, кажется, оскорблены тем, что заурядный во многих отношениях, к тому же нахально антикапиталистический сериал «Игра в кальмара» стремительно завоевал всю планету.
Воистину у Netflix нет ничего святого, ради денег эта кинопроизводящая компания, прокатывающая свои фильмы в Сети, способна на всё, даже на то, чтобы сделать кино, интересное всем людям. Ведь было так хорошо: повсеместно снималось только что-то правильное, отстаивающее правильные ценности, соответствующие правильным оскаровским стандартам, – лучшие из таких фильмов награждались на кинофестивалях, и вдруг… Видимо, произошёл сбой, недоглядели за бурно развивающейся во всех отношениях Южной Кореей. Сначала «Паразиты», и вот теперь «Кальмары», которые потрясли мир.
Первые серии особенного сочувствия не вызывали: актёры играют очень обыкновенно и история обыкновенная – гонки на выживание, соревнование, в котором выигравший получает всё, а проигравший всё теряет, и даже жизнь. Подобное и в кино, и на ТВ давно и много раз использовалось, начиная с «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?», кончая телесоревнованиями типа «Слабого звена» или трамповского шоу «Кандидат» («Ты уволен») и многими фильмами.
И вправду всё очень обыкновенно, критики отмечают только пару-тройку неожиданных сценарных поворотов. А что же так задело сотни миллионов зрителей? Да то и задело, что «Игра в кальмара» отбросила привычную, уже много лет навязываемую тематику. Этот сериал – не про проблемы меньшинств, которые согласно либеральному тренду и оскаровским стандартам заняли главенствующее место в кинематографе, а про проблемы огромной армии самых обыкновенных людей. Разорившихся и тех, кто боится разориться, – а их на земле подавляющее большинство, включающее в себя людей всех цветов кожи и любых сексуальных ориентаций!
Сериал «Игра в кальмара» не разделяет, он объединяет. Он не про глобализм или антиглобализм, он про гуманизм. Именно поэтому зрители, в отличие от многих критиков, не обращают внимания на некоторую искусственность сюжета и картонность некоторых героев, а примеривают на себя те страшные испытания, через которые они проходят, и те нравственные коллизии, которые перед ними встают.