Аккуратно соединив разорванные колечки между собою, она восстановила шапочку и хранила её у себя как драгоценность.
Однажды, когда Неара осталась одна в комнате, она надела её, села у своей кровати и стала разбирать свою новую коллекцию ценных находок.
Был вечер, вот-вот должна была придти Сианти с вечерней службы в Храме. Неара, рассматривая разные предметы, обычно представляла для чего они или для кого, если дело касалось какого-то украшения. И вот, сортируя находки по степени важности, она прилегла и, помечтав немного,… уснула прямо на полу.
Сначала ей снились обрывки детских воспоминаний, перемешанные с красочными фантазиями, которые она сама себе воображала. Затем она очутилась в каком-то городе необычайной красоты и изящества. Он чем-то напоминал Мунну, но был ярок и наполнен улыбающимися людьми, которые что-то праздновали.
Этот необычайный сон переходил из одного в другой, как будто перенося её из одного времени в другое. И наконец, она попала в место, до боли знакомое и чем-то даже узнаваемое среди теперешних коридоров в Храме. Этот эпизод из своей жизни она когда-то помнила, но, взрослея, забыла, а сейчас, во сне, Неара, словно заново пережила события далёких дней. Это событие напрямую касалось её появления в Храмовом городе Мунна:
«Неара, маленькая малышка, бежит вдоль длинного коридора, освещённого ярким светом Ра через большие широкие окна-арки. Она одета в лёгкое белоснежное платьице, в руках у неё какой-то деревянный предмет, а навстречу ей, словно из туманной дымки, возникает её мама, светлая, улыбающаяся и приветливая. Она хватает малышку и строго, но по-доброму говорит ей:
– Ц-ари, малышка моя, я же просила тебя посидеть в своей комнате. Где твоя сестрёнка?
– Мамочка… Я боюсь злых людей! – пролепетала Неара (Ц-ари – её настоящее имя, данное родителями), – Софи плачет…
В глазах Эвигеи, матери Неары, почувствовалась тревога, которую она попыталась тщательно скрыть от дочери в улыбке. Девушка взяла дочь на руки и торопливо отнесла в детские покои. Строго-настрого наказав ей присматривать за сестрёнкой, которая была чуть младше, мама вышла из комнаты.
Заплаканная Софи побежала за мамой. Девушка обернулась взяла дочь на руки и крепко обняла. Видно было, что она вот-вот разрыдается, но по какой-то причине сдерживается. Немного подержав притихшую малышку, Эвигея откуда-то достала необычную вещицу, которая на секунду отвлекла внимание Софи и поставила её на пол.
Ц-Ари закрыла дверь на замок и стала развлекать свою сестренку игрушками, разбросанными по полу. Но Софи продолжала плакать. Она отбрасывала игрушки в сторону и капризничала…»
Дальнейшие события Неара помнила лишь как страшный сон: плач, крики, какие-то дикие люди и далекий голос, постоянно напоминающий: «Бегите, бегите!» Всё это перемешалось в её детском умишке до такой степени, что она больше никогда не помнила того ужаса, что когда-то пережила. Лишь в редких кошмарных снах она переживала нечто подобное, а об остальном позаботилось её сознание, которое глубоко запрятало всё негативное, что она испытала в детстве.
Вместе с ужасами, Неара забыла и свою маму с сестрёнкой, а об отце она даже и не догадывалась, так как жила в мужененавистническом обществе, которое совершенно стёрло из её памяти какое-либо упоминание о нём.
После этого случая с шапочкой, Неара не только вспомнила имя своей мамы – Эвигеи, сестры – Софи, но и чаще стали всплывать в снах эпизоды из далекого детства. Правда такие сны больше походили на вымысел, так как были слишком фантастичными и нереальными. Но, тем не менее, эти воспоминания оставляли в её детской головушке только радужные образы, и она всё чаще и чаще желала вернуть это время. Теперь её мечтой стало сбежать из этой тюрьмы и найти своих Родных, чтобы обрести своё потерянное счастье.
Из таких разрозненных воспоминаний, перемешанных с выдумкой и фантазиями и был соткан хрупкий Свет сознания Неары, который она посещала так часто, что ей оттуда даже не хотелось возвращаться. Лишь Сианти и Миа и их дружба, возвращали её в этот злосчастный Храм.