Чтобы быстрее добраться до больницы, я вызвал такси и поспешно отправился туда. Меня сразу положили в больницу, и там про меня забыли на два дня. Я не представляю, как я вытерпел эти боли, до туалета добирался, цепляясь за стены, и умолял медсестру сделать какой-нибудь обезболивающий укол. Но было ощущение, что меня никто не слышал. Внутри я уже готовился уйти из этой жизни. Было мне тогда 29 лет.
И вдруг обо мне вспомнили, пришёл врач, осмотрел и дал указание срочно положить меня в реанимацию. Я находился в почти в бессознательном состоянии. Как потом стало известно, это моя мама подняла большой шум. Материнское сердце не обманешь. Она дозвонилась моему руководителю по работе — Валерию Петровичу. Он выяснил моё местонахождение и попросил предпринять срочные меры для моего выздоровления. На тот период ему не могли отказать. В реанимации я находился около семи дней, похудел на 15—20 килограмм. Глаза впали, был похож на ещё живого мертвеца. Посмотрев на себя в зеркало, сам испугался.
Врачи принимали все возможные меры, чтобы спасти меня (прочищали несколько раз кровь специальным оборудованием; через три катетера, вставленных в области обеих ключиц и позвоночник, вводили разные лекарства и т. д.). Тогда у меня уже начинался сепсис крови и перитонит наряду с панкреонекрозом поджелудочной железы.
Где-то на первый или второй день реанимации, находясь в полузабытье, я увидел перед собой женщину в чёрном балахоне, голова была накрыта капюшоном, лицо дымчатого, чёрного цвета с расплывчатыми чертами, почти невидимыми. Она молча стояла напротив меня. Я подумал тогда, что это смерть, она пришла ко мне. От изнеможения и долгих болей я ощущал себя связанным бревном, который себе уже ничем не может помочь: ни словами, ни мыслями, ни действиями.
Тогда моя жизнь была в руках Господа нашего Иисуса Христа и людей, боровшихся за меня: моих близких, врачей, знакомых. На третий-четвёртый день в полусонном состоянии я увидел другую женщину — вся в белоснежном одеянии, очень красивая, которая улыбалась мне, и от неё исходил тёплый свет, наполненный радостью, спокойствием и любовью. Я тогда не понимал, кто это, так как вообще почти ничего об этом не читал и не интересовался, в церковь не ходил и был очень далек от веры. В тот миг я вспомнил о семье, детях и понял — мне необходимо выжить ради них. Пока лежал в больнице, меня навещали мои близкие: семья, родители, брат, друзья.
К шестому дню реанимации моё состояние нормализовалось, и через несколько дней менявыписали. Как я уже узнал, через восемнадцать лет после того события от мамы, мой родной отец был «тихим» верующим, в церковь не ходил, но внутри себя часто обращался к Николаю Чудотворцу. И в те дни, со слов мамы, отец посещал молельный уголок при больнице и просил Бога и Николая Чудотворца о помощи мне в выздоровлении. Благодарю Тебя, Пресвятая Богородица и Николай Чудотворец, за Ваши молитвы к Господу Иисусу Христу!
ШЕСТАЯ.
2000 год. Ранним утром я возвращался с одного мероприятия на своём легковом автомобиле. Находился в нетрезвом состоянии. Задремал за рулем. Проснулся за доли секунд до столкновения с другой легковой машиной, которая остановилась на обочине проезжей части. Выворачивая руль резко вправо, вылетаю с дороги на свободное пространство, где проходила навесная теплотрасса, лежащая на железобетонных столбах. Врезаюсь в железобетонный столб шириной примерно 1,5—2 метра. Правая сторона моей машины смялась, и переднее правое сиденье почти полностью дошло до железобетонного столба, левая — моя сторона — чудом сохранилась. Единственная травма, которую я получил, — наполовину срезанное левое ухо, которое врачи благополучно зашили, и оно прижилось. Слава Тебе — Богу моему!
СЕДЬМАЯ.
Июль 2007 года. У меня родились детишки — двойня (мальчик и девочка). Я был очень счастлив и поехал в больницу навестить их. Так как они были недоношенные, то пролежали там около месяца. Пройдя в больницу, я почему-то не стал никого спрашивать из медицинского персонала и сразу направился на второй этаж специальной палаты, где они лежали в инкубаторах искусственного дыхания.
Открыв дверь, услышал странный звуковой сигнал рядом с инкубатором моего сына и понял — что-то не так. Я сразу стал громко кричать и звать на помощь. Быстро прибежал медицинский брат, тут же сделал какие-то манипуляции с инкубатором моего сына, и звуковой сигнал прекратился. С чувством большого стыда медбрат объяснил мне причину — в инкубаторе отключился аппарат искусственного дыхания, и он об этом сожалеет. Я был зол и сильно ругался на медбрата.