Леха опустил рюкзак на землю, обернулся. В нескольких метрах от него лежал ящик. Тот самый что грузили и роняли в аэропорту. И Кириллов мог ставить уверенней, чем на победу «Реала» в финале Лиги Чемпионов, что ящика не было здесь минуту назад.
Но вот он. Прямо перед глазами. Присыпанный песком и пальмовыми листьями, это точно был тот самый короб с дедом. Вот и скол от удара о бетон перрона. В остальном ящик казался целым, а вот крышка была слега сдвинута.
Леха осторожно приблизился, будто боялся, что оттуда кто-то выскочит. Медленно наклонился, поднял очки на лоб, приглядываясь - ничего.
Ухватив обеими руками крышку, Леха скинул ее с ящика. Рядом вспорхнули длиннохвостые птицы, испугавшись грохота.
Перед ним был пустой, обитый изнутри черной тканью короб. Хотя…
- А это что? - Леха потянулся к мешочку из черного бархата, настолько темного, что он заметил его не сразу. Завязанный черной же тесьмой, без единой пометки о содержимом, мешочек оказался довольно увесистым. Внутри нащупывалось что-то округлое и твердое размером с небольшую дыню.
- Ну привет, дед. – Резонно предположив наличие в мешочке капсулы с прахом, произнес Кириллов. – И что с тобой делать? Прям тут развеять? – он оглядел обломки, мусор и поваленные деревья. - Не согласен? – он хмыкнул и вернул очки на глаза.
- Что ж… Не лучший последний приют. Найдем тебе место посимпатичнее, - повинуясь непонятному порыву, Кириллов вернулся к своей ручной клади, убрал мешочек в боковое отделение рюкзака и накинул лямки на плечи.
- Утюг выключен, - когда болтаешь сам с собой, это входит в привычку. И рано или поздно голоса в голове скажут, что ты сошел с ума. Но пока Леха уверенно шагал по следам разваливающегося на посадке самолета. И даже шея как будто больше не болела, лямки рюкзака почти не давили на плечи, а из ног ушла тяжесть. Настроение явно улучшилось. Солнце было еще высоко, и Кириллов старался не думать о том, что место крушения может растянуться на многие километры.
Северная оконечность полуострова Юкатан. Некоторое время спустя.
Место крушения действительно растянулось, но не только на километры, но и на эпизоды – самолет развалился от удара хвостом о воду и по частям падал в джунгли. Как далеко смогла пролететь кабина с передним вестибюлем, где должен храниться переносной радиомаяк, оставалось только гадать. В лесу царил полумрак и, сняв солнцезащитные очки, Леха зацепил их за горловину футболки.
Просека, идущая от пляжа, спустя двадцать минут относительно легкой прогулки оборвалась стеной джунглей. Плотных, но все же не настолько непролазных, чтобы у Кириллова возникло желание повернуть назад. Идти стало тяжелее, приходилось раздвигать тяжелые листья и стебли лиан, подныривать под толстые ветви, перелазить через кривые, растущие практически горизонтально стволы деревьев.
Но Леха с упорством, удивившим его самого, продвигался вперед. Думал он сейчас о нескольких вещах одновременно. Монотонное продвижение сквозь тропический лес лишь способствовало размышлениям.
Во-первых, он боялся сбиться с направления, периодически поглядывая вверх, где почти полностью скрытое смыкающимися кронами деревьев небо позволяло определить положение Солнца. Оно - Солнце давно покинуло зенит и уверенно катилось в сторону горизонта.
Во-вторых, Кириллов надеялся, что грохот вчерашней посадки надолго распугал всякую неприятную живность. То и дело приходилось вглядываться в наст опавшей листвы и веток, громко хрустевших под ногами.
Наконец, мотая головой вверх и вниз, он ругал себя за то, что не удосужился заранее обзавестись чем-нибудь длинным, острым и, желательно, металлическим. Соорудить из обломков авиационного алюминия, разбросанного по берегу, подобие мачете он вполне мог, пусть и задержался бы на пляже на ночь. Подождать до утра и иметь в запасе весь день, тоже теперь казалось вполне здравой мыслью. Но усталость как будто не приходила, а голод, подкрадывавшийся еще на пляже, теперь бесследно исчез.
Воздух был горячим, влажным и липким, а потом появился запах гари, и Кириллов догадался, что не зря мотал головой, угадывая направление по солнечным бликам сквозь плотную листву.
Через несколько минут стал нарастать жар, а когда Кириллов вышел к идеально круглой полянке, если ее так можно было назвать, он уже едва не задыхался от гари. Выжженное пятно посреди джунглей, покрытое толстым слоем пепла и углей, оставшихся от толстых стволов тропических деревьев. В самом центре огромный, обгоревший и все еще дымящийся тонкой струйкой двигатель с куском крыла на уцелевшем пилоне. Сквозь разбитый внешний контур торчали обломки лопаток, трубок и развороченная турбина.