- Он что, это по-русски сказал? – Максим поочередно смотрел на озадаченные лица пилотов, бледные в свете приборов.
Прямо по курсу снова сверкнуло, затем еще и еще. Гораздо ближе, чем хотелось бы. На мгновение в мир вокруг вернулась темнота.
Глава 5. Стажер Леха Кириллов открывает глаза.
Северная оконечность полуострова Юкатан. 15.07.1479 (11.12.18.14.15, 10 Мен, 8 Кумху).
Наверху, где осталась лодка, было безоблачно, и К’ин разливал свет всюду, сколько хватало взгляда и воли властелина его, К’инич Ахау. Здесь же царил полумрак. Темнота быстро надвигалась, заполняя пространство вокруг. Можно было рассмотреть лишь камень на веревке, что с силой тянул вниз. Элой с трудом отвел взгляд от глубины. Отец учил его видеть под водой, но не смотреть вниз. Бездна пугает и завораживает. Легко поддаться.
Элой сбросил веревку с левой руки. И вовремя. Камень быстро ушел вниз, но остановился на границе видимости, почти скрывшись во мгле – веревка размоталась на всю длину и натянулась. В правой ладони Элой все еще сжимал короткое копье с зазубренным костяным наконечником.
Юноша полностью расслабился и продолжил погружение. Проплыл мимо камня. Освободившейся рукой он зажал нос и продул уши. Появившаяся, было, боль мгновенно отступила. Отец учил преодолевать верхние воды, которые выталкивают наружу, нырять туда, где можно было оставаться на месте и без усилий плыть в любом направлении. А еще глубже человек начинал тонуть. Усилия на этих глубинах нужны, чтобы всплыть.
Тело попросит дышать еще не скоро, легкие сжались до размеров кулака, но ощущения эти привычны. Отец учил задерживать дыхание, подавлять желание вдохнуть под водой, когда в глазах мутнеет, а руки и ноги уже не хотят двигаться. Водой дышать нельзя. Это известно каждому.
Но было кое-что, к чему Элой так и не привык за долгие годы в море. Звуки. Они приходили отовсюду и, казалось, сразу в голову. Глубина была наполнена треском, эхом тяжелых валунов, перекатываемых волнами, далекими криками морских животных. А еще гудением, скрипом и стонами. Отец учил не бояться звуков моря, но этот урок Элой не усвоил. Голоса бездны пугали. То были крики морских чудовищ, утопленников и демонов подводного мира. Это тоже известно каждому.
К тому же, хшо’ок, большая и сильная, с острыми зубами была где-то рядом. Она должна стать его добычей, дочь жреца ошибаться не могла... И все же, с каждым мгновением надвигающейся темноты сомнения множились в душе Элоя, а стоны моря пугали все сильней.
Все сильней в голове разрасталась мысль о том, что слишком легко он поддался колдовской красоте кало’о’мте. Слишком искренне поверил в скорую удачу. Слишком бездумно и отчаянно прыгнул в воду в погоне за хшо’ок, хозяйкой этих вод. И слишком долго он уже под водой, слишком глубоко даже для такого опытного и сильного ныряльщика, как Элой. Ра’ау, его отец был первым рыбаком деревни. Это знают все. Это знала кало’о’мте.
Погружение Элоя прекратилось внезапно. Из глубины появилось песчаное дно, абсолютно безжизненное и бесцветное, с редкими мелкими и давно мертвыми раковинами. Здесь и там торчали острые камни. Элой перевернулся. Ноги его коснулись дна, подняв небольшие облака мелкого песка и ила. Юноша снова зажал нос, продувая заложенные давлением морской воды уши, тревожно огляделся. Мрак вокруг подступил почти вплотную.
Элой нервно озирался, не зная, что делать дальше. Толща воды давила ощутимо, но сильней давили голоса из темноты. Теперь казалось, стук, треск и стоны обрели смысл, складывались в слова, а слова – в песню. Жуткая мелодия пробирала до костей и завораживала одновременно. Она угрожала, соблазняла и приказывала. Она звала в темноту. Туда, откуда не будет выхода. Еще немного и придется всплывать, или его голос присоединится к песне морских демонов, а тело останется здесь навсегда.
Несколько долгих ударов сердца, и Элой оттолкнулся ото дна, преодолевая сопротивление воды. В этот миг она напала.
У самого дна, активно работая хвостовым плавником, вздымая клубы песка и набрав скорость, хшо’ок вынырнула из темноты. Задержись Элой на песке еще на мгновение, снизу он был бы защищен. Но теперь ему не оставалось ничего, кроме как быстро извернуться и выставить перед собой копье, принимая удар. Огромная хищница все еще истекала кровью - из основания спинного плавника торчала трезубая острога Элоя.
Копье вонзилось в открытую пасть, зубы не достали плоть, но удар был страшен. Спина взорвалась болью, руку вывернуло, в плече отчетливо хрустнуло, а его самого отшвырнуло в сторону, закружило. Хшо’ок пропала из виду вместе с пониманием, где поверхность, а где дно. Элой поднес к глазам правую кисть и с ужасом осознал, что оружия в ней больше нет.