Два килограмма ушли за две недели. Дальше вес снижался очень медленно, а в какой-то момент встал как вкопанный. Олеся убирала из своего рациона продукты, уменьшала порции, наворачивала вечерами круги вокруг дома, а результата ноль. У Леси пропало настроение: теперь она была мрачной и угрюмой, словно в её жизни случилась трагедия и она держала траур. Скорбела она по своим несбывшимся мечтам, которые разбились о жестокую реальность, о природу, против которой было не пойти. На большой перемене, когда все старшеклассники стекались в столовую, она теперь довольствовалась кислым яблоком, которое грызла с таким же кислым лицом, наблюдая за выпечкой в руках у худеньких одноклассниц.
- Да ладно тебе, Лесь, хотя бы иногда нужно себе позволять что-нибудь вредное, - сказала Дашка, сочувствуя. - Знаешь о правиле пятнадцати процентов? - Олеся качнула головой. - Пятнадцать процентов можно нарушать. Смотри, у тебя двадцать один приём пищи в неделю, три раза ты вполне можешь позволить себе что-нибудь эдакое. Будешь половинку?
Девушка протянула Лесе булочку с маком. Нечаева уставилась на подругу с ужасом, словно та ей предлагала что-то противозаконное. Первое время что-нибудь эдакое Леся позволяла себе каждое воскресенье, потому что по-другому не могла. Она слишком любила сладости, и у неё так сносило крышу, она так объедалась, что всю неделю приходилось сбрасывать набранное за выходные. Это был замкнутый круг, из которого не было иного выхода, кроме как закрутить гайки - не смотреть в сторону сахара вообще.
Даша сразу поникла, потупила взгляд, посмотрела на Вику в поисках поддержки.
- Зря ты это своё похудение затеяла, - проворчала Викуся. - Ты теперь какая-то злая и неприветливая. И вне школы мы больше не видимся, у тебя теперь дела какие-то.
Леся отказывалась от встреч с одноклассницами, потому что знала, чем заканчиваются все их посиделки. Она потому и любила гулять с девочками, что каждый раз, прежде чем сесть на качели или завалиться к кому-нибудь из них домой и перемыть всем знакомым косточки, они шли в ближайший супермаркет и покупали сухарики и чипсы, шоколадки и мороженое, а иногда заказывали суши или пиццу. Больше такой роскоши она себе позволить не могла, от того и не хотела встречаться с девочками. Внутри неё росли ужасные чувства по отношению к подругам - зависть, гнев, обида… Глядя на них, Олеся невольно задавалась вопросом: «Почему они, а не я?»
- Могли бы и поддержать, - обиделась на одноклассниц Леся.
- Одно дело, если бы это всё приносило тебе радость, - возмутилась Вика, - но ведь ты страдаешь и гробишь свой организм!
- К тому же, - неуверенно добавила Даша, с опаской смотря на Нечаеву, - ты мучаешь себя из-за Артёма. Ну, какой парень стоит такого?
- Согласна! - поддержала её Викуся. - Раньше же жила как-то, и ничего.
- Я не знаю, как я раньше жила с таким телом, - честно призналась Олеся. Она ценила те сброшенные с большим трудом граммы и не хотела откатов. - И дело давно уже не в Артёме. Я сама этого хочу.
Девочки переглянулись, заподозрив неладное. Дело пахло фанатизмом. У Олеси всё закрутилось очень быстро, она слишком этим делом увлеклась. Теперь похудение было её смыслом жизни. Едва почувствовав вкус успеха, она стала одержима своим весом: она хотела сбросить ещё, и ещё, и ещё. Она контролировала цифру на весах и считала калории - даже купила ежедневник, чтобы писать мемуары. Леся больше не давала себе поблажек, а только требовала от себя результата. Дулась и злилась, презирала себя, когда в итоге не получала желаемого. Олеся пребывала в постоянном состоянии неудовлетворения и ненависти к себе. Ей казалось, что все её проблемы исчезнут, только когда она похудеет. Лишь худой она будет счастлива.
- Может, всё же остановишься на достигнутом? Как по мне, результат очень даже заметен! - заискивающе улыбнулась Дашка.
Она ей льстила, знала Нечаева. Те три несчастных килограмма, которые Олеся сбросила за два месяца диеты, были едва заметны. Ей же хотелось сразить всех наповал. Чтобы все ахнули.
- Боитесь, не смогу остановиться? - усмехнулась девушка, словно прочитав всё на их лицах. - Всё в порядке, я контролирую ситуацию.
На самом деле она едва контролировала себя. Сейчас Нечаева балансировала на грани: она не была уверена, что в следующую секунду ей не сорвёт башню и она не бросится к ближайшему супермаркету, чтобы скупить полмагазина и затолкать в себя всё за один присест. Слишком долго она себя ограничивала. Слишком много она думала о том, что ей нельзя. Она больше не управляла своими эмоциями, теперь они властвовали над ней.