Быстрое июльское солнце уже высоко, уж расшуровало свою кочегарку. Дорожная пыль суха и легка, местами вздымается под крепкими копытцами овец, и только в траве еще сыро, роса будто ошпаривает босые ноги.
— Ты чего не оденешься? — спрашивает Ленка.
— Зачем?
— Ну как зачем. Вдруг да увидит кто?
— А пускай… жалко, что ли. — И Жанка пошла так, будто кто-то наблюдает за ней, глаз с нее не спускает, выпятив грудь, поводя манерно плечами и бедрами. — Знаешь ведь, как некоторые выбражают.
— Знаю.
— Похоже? — Жанка сильнее замотала бедрами.
— Не все же так ходят.
— Конечно, если фигурка не позволяет…
— А у тебя позволяет?
— А то нет? — возмущена до предела Жанка. — Не видать разве?
— Видать, видать, — поспешно соглашается Ленка.
— То-то, — прощает великодушно Жанка. — Тут знаешь, в чем дело?
— В чем?
— Ни в чем… тебе еще рано знать, — раздумала или не смогла пояснить Жанка.
— Подумаешь, — фыркнула Ленка и больше не заговаривала с Жанкой-задавакой.
Приходят на поляну возле речки, где всегда пасут, где всегда купаются и загорают. Овцы, коровы и телята тотчас разбредаются по поляне, лезут бесстрашно, ныряют в росную высокую траву (овцушек совсем не видно), а девчонки располагаются на любимом своем месте, примятом бугорке у самого берега, откуда и стадо хорошо видно, и вода рядом. Жанка встряхивает и расстилает платье, садится на него, берется за Ленкин узелок:
— Что у тебя сегодня?
— Ешь, какая тебе разница, — Ленка все еще сердится, не простила обиды Жанке.
— Смотри-ка на нее… надулась, — посмеивается Жанка. — Гордая какая.
Ленка капризно вскакивает и убегает от Жанки. Вбежала по колени в речку, взбаламучивает, роет пяткой песчаное, мягкое дно — вокруг сразу же собирается много рыбьей мелочи. Мальки щекотно тычутся в ноги, играют, гоняются друг за дружкой, высверкивая в желтоватой мути серебристыми боками. Ленка опускает руки в воду, напрягается, выжидает устремленно, когда мальки соберутся около ладоней, азартно сжимает пальцы, но никак не может ухватить юрких рыбешек.
— Не кобенься, говорю… поешь, — кричит немного погодя Жанка. — Я тебе тут оставила…
— Отвяжись, — дергает плечом Ленка.
— Ну и ходи голодная, — беспечно говорит Жанка, — поэтому ты и замухрышка такая.
— А ты толстая, — огрызается, не разгибаясь, Ленка, — баба уже!
Жанка торпедой слетает с берега, хватает Ленку в охапку и тащит на середину речки:
— Это я толстая, это я баба?
Ленка визжит, брыкает ногами, обе девчонки падают, окунувшись с головой в-воду, орут, барахтаются, топят друг дружку, шум стоит — далеко слышно. Коровы и телята подняли удивленные, жующие морды — не на них ли кричат? — но тут же успокоились, привыкли, видать, к баловству пастушек.
— Толстая, толстая! — дразнится Ленка.
— Утоплю, малявка! — бросается на нее с новой силой Жанка. — Будешь еще, будешь?.. — нашлепывает она Ленку по заду, перегнув через свое колено.
— Ай-я-яй! — верещит Ленка на всю речку. — Простите, сударыня! Простите, матушка! — вспоминаются ей чьи-то слова из какой-то книжки.
Навизжавшись, набарахтавшись вволю, девчонки выскакивают из воды, несутся наперегонки на свой теплый, солнечный бугорок (песок еще слабо накалился, слабо греет), бегают там, согреваясь, прыгают на одной ножке, вытряхивая из ушей воду, отжимают мокрые волосы. Потом Жанка вытирает лицо платьем, снова расстеливает его, ложится, держа перед собой книгу, находит загнутый листок. Ленка же выкрутила свое платье, бросила сушиться на куст черемухи и пристроилась рядом, бок о бок с Жанкой. Майка и трусишки пусть на ней сохнут, как лифчик и плавки на Жанке, — не так жарко будет, вон как солнце взялось опять жарить.
— В библиотеке была небось?
— Ага… позавчера вечером слетала.
— Че ж меня не позвала? — говорит, вновь готовая обидеться, Ленка.
— Да вы с матерью в огороде копошились… пошла бы ты разве.
— Ой, какая ты все-таки, Жанка! Ну, откуда тебе знать: пошла бы я, не пошла?
— Знаю, не беспокойся… Сама только и вертишься возле матери. «Мамочка, что сделать?.. Мамочка, что подсобить?»
— А тебе завидно, да? — высовывает язык Ленка, больше она не знала, что ответить на Жанкин коварный выпад. Хотела злорадно добавить: «А за тобой мать с палкой гоняется!» — но Жанка и тут опередила ее: