Фил ухватил свою удачу, он оказался реально фартовым, ему все удалось. Мало того, что он поправил свои финансовые дела и теперь мог смотреть в будущее со спокойным прищуром холодных глаз, так еще и расправился с этим высокомерным наглецом Жаком Молем. Ровно год назад он сгинул в жарком пламени костра, оглашая площадь страшными воплями. Правда, перед тем, как испустить дух, он, завывая от боли на разные лады, проклял Фила самыми мерзкими и гнусными проклятиями, но ведь ветер их сразу же унес.
По-человечески Фил его понимал, конечно. Ему бы тоже было обидно, наверное – всю жизнь Жак лез на вершину, стал магистром Ордена, под его руководством находились сотни и тысячи людей, а денег было столько, что он вполне мог скупать оптом правителей мира. Но у него на пути встал пацан, которому даже и тридцати лет не было – и прервал такое эффектное восхождение.
Фил усмехнулся своим мыслям и посмотрел по сторонам. Туманным октябрьским утром он со своей свитой выдвинулся на охоту и теперь мерно покачивался в седле. Рядом молча скакал ЛеПреконс, время от времени пытаясь разглядеть что-то в тумане. Было еще слишком рано, тусклый диск солнца едва пробивался сквозь белесую пелену, и еще не заиграли полным цветом краски осеннего дня. Фил с удовольствием бы еще спал, но ЛеПреконс убедил его встать пораньше – им хотелось подстрелить вепря, о котором в последнее время стали поговаривать окрестные крестьяне. Этот вепрь был хитер и осторожен, но Фил верил в свою удачу.
Ведь у него всегда все получалось. Он был реально Король – молодой, красивый, умный и смелый. Весь мир был у его ног, и Фил знал, что весь этот мир будет принадлежать ему. А иначе и быть не могло. Он вдруг привстал в стременах, увидев впереди какую-то грязно серую тушу. ЛеПреконс тоже вскочил.
– Красавчик, вот он! Погнали!!
Они разом оторвались от свиты и устремились в погоню за старым вепрем, который тут же начал петлять среди деревьев. Фил и барон мчали во весь дух, значительно сокращая расстояние, и вдруг резкая боль в груди высекла из глаз Фила сноп ослепительных искр. Он как пуля вылетел из седла и распластался на холодной земле, потеряв сознание.
Сквозь ватную тишину он услышал, как где-то капает вода. Только капля за каплей – из времени дни, ты пойдешь рубить лес – а увидишь лишь пни… Кровь гулко стучала в висках, и он с трудом приоткрыл глаза. Из непроглядной тьмы вокруг вдруг постепенно начали проявляться чьи-то лица, и он потряс головой, пытаясь сфокусировать взгляд. Он узнал ЛеПреконса, а рядом с ним стоял и мерзко ухмылялся тот самый каторжник, с которого все началось два года назад. Еще ничего не понимая, Фил каким-то животным инстинктом уловил весь драматизм ситуации и, переведя взгляд на барона, спросил омертвевшими губами.
– Ты? Но почему?…
ЛеПреконс равнодушно пожал плечами.
– Красавчик, а что мне оставалось? Мне приказали. Пахан. Я не мог ослушаться. Ты же знаешь наш девиз – ты умри сегодня, а я завтра. Они бы убили меня. Всем не выжить, ты же понимаешь. Ты реальный пацан, но мне моя жизнь дороже.
Фил с трудом прошептал.
– Ты же знаешь, у меня есть лавэ…
ЛеПреконс усмехнулся.
– У меня оно тоже есть. Благодаря тебе. Я этого не забуду. Прощай, Фил.
Он развернулся и пошел к своему коню, стоящему чуть поодаль. Фил, собрав остатки сил, попытался закричать
– Димоооон!… Но ЛеПреконс только рукой махнул и вскочил в седло. Каторжник наклонился над Филом и ловким движением свернул ему шею. Равнодушно поглядев, как тело короля дернулось несколько раз в конвульсиях, он растворился в тумане, как будто страшный сон. А ЛеПреконс схватив охотничий рог стал трубить и кричать – На помощь! На помощь! Король умер! Филипп умер..
Скажи мне, Мама, сколько стоит моя жизнь? Моя жизнь – это драма, моя душа несётся ввысь…