Глава 3
Исла
Я заметила его сразу же, как только он вошел.
Разумеется, на такого большого мужчину невозможно было не обратить внимание, меня притягивало к нему, как магнитом.
Огромный.
Невероятно огромный. Слишком большой, чтобы быть настоящим. Мрачный, угрюмый и жуткий, если быть честной. Темные глаза, морщинки на лбу, крепко сжатый рот, широкие плечи и мощная грудь.
И всё же, каким бы жутким, угрюмым и мрачным он ни был, меня почему-то к нему влекло. Я не могла оторвать от него взгляда. Он был великолепен в этом своем трагически-сломленном образе, и чем дольше я на него смотрела, тем сильней понимала, что должна отвести взгляд.
— Ты куда смотришь?
Я быстро отвела взгляд:
— Никуда.
Илана ухмыльнулась, посмотрев на Имоджен и нашу подругу Адель, принцессу Уайт, нашу дальнюю родственницу, кузину с соседнего королевства Берн, которая тоже ухмылялась.
— Да ладно, — усмехаясь, сказала моя сестра, снова захихикала, посмотрела на Имоджен и Адель и заглянула мне за плечо. Её глаза внезапно расширились.
— Боже мой, Исла! Нет. — Она с побелевшим лицом покачала головой. — Ты правда смотрела на принца Логана Андерса?
У Имоджен отвисла челюсть, Адель прижала руку ко рту, и они обе уставились на него. Я сглотнула, от моего лица, казалось, отлила вся кровь, а глаза стали такими же большими, как у них.
— Это принц Логан? — прошипела я.
Все трое кивнули, испуганно распахнув глаза.
Логан Андерс, мрачный принц Торсунда. Проклятый. Говорят, что магии не существует, но слухи утверждают обратное. И если верить им, то принца Логана несколько лет назад прокляла ведьма. Четыре года назад этот человек стал печально известен во всех королевствах. Красивый, атлетически сложенный, с бесконечно длинным шлейфом постельных скандалов. Но потом что-то случилось, и он изменился.
Стал мрачным, отказался от всех общественных мероприятий, по сути, он просто заперся в собственном замке. Никакие ослепительных улыбок для прессы, никаких газетных снимков о его очередном приключении на одном из великолепных тропических пляжей. Никаких бульварных скандалов о его романе с очередной кинозвездой или светской львицей.
Безумно красивый принц исчез четыре года назад. И вот он здесь, стоит в бальной зале моего отца.
Мрачный.
Слегка печальный.
Свирепый.
Я вздрогнула, вспомнив прозвище, которым его наградили таблоиды.
«Зверь».
Склонный к ярости и гневу, не контролирующий себя в те редкие моменты, когда выходил за пределы собственного замка.
Я снова вздрогнула.
— Исла, серьезно, почему он здесь? — спросила Адель, прикусив губу, её лицо стало бледнее обычного.
Медленно покачав головой, я снова обернулась и посмотрела на него, убеждаясь, что он и правда здесь. Высматривала его в толпе…
А затем я оцепенела. Застыла и вздрогнула, ощущая легкую дрожь во всем теле.
….Потому что он смотрел прямо на меня. Прожигая насквозь свирепым, полыхающим животной похотью взглядом и не давая сдвинуться с места. Я ахнула, сердце екнуло, и нечто грешное запульсировало между бедер, прежде чем я успела отвернуться и вцепиться в собственное платье, чтобы не дать волю рукам.
Что это было?
Я задрожала от только что испытанных неправильных ощущений к этому… зверю и покачала головой. Возможно, мне нужно выпить.
Имоджен покачала головой, отвечая за меня:
— Кто знает, почему он здесь. Думаю, папа пригласил всех.
— Но зачем он пришел?
Они взглянули друг на друга, потом снова посмотрели на меня.
— А что в этом такого?
Я знала, в чем дело. Знала, что принца Логана не видели в свете, по крайней мере, полтора года, и то, что он пришел на этот бал, стало сенсацией.
Но я всё же спросила.
— Как что в этом такого, а если он рехнется и поубивает тут всех? — возразила Адель.
Я нервно рассмеялась:
— Он этого не сделает.
Илана покачала головой, её глаза сверкали от беспокойства.
— Исла, он…
— Я не сделаю что?
Я взвизгнула.
На самом деле я тихо, как мышка, запищала, когда позади меня раздался глубокий, резонирующий хриплый баритон. Я обернулась, и всё остальное внезапно исчезло. Потому что возвышаясь, передо мной стоял принц Логан.
Этот мужчина с повадками зверя и в два с половиной раза меня больше, казалось, окружил меня. От того, как он возвышался надо мной, я задрожала. А эти глаза — боже мой, эти глаза! Румянец смущения опалил мои щеки. А между бедер, абсолютно неуместно, снова грешно запульсировало.