Я ненавидела себя за то, что обдумывала его предложение.
Еще больше я ненавидела себя за то, что в мире нет силы, которая удержала бы меня от этой работы.
Гордость и принципы ничего не значили, когда мой ребенок нуждался в пище, одежде и крове.
– Прекрасно, – сказала я. – У меня есть сертификат штата, но это не значит, что я опытный агент. Я сделаю все, что смогу, но…
– Это все, о чем я прошу. Я сделаю свою работу, а твою облегчу.
– Сомневаюсь.
Роуз жужжала из своей коробки. Она указала на него и завизжала. Властная малышка. Она ожидала, что он опустится на пол и будет играть с ней.
Представить его сидящим рядом с ней, смеющимся и улыбающимся, было ошибкой. Я понятия не имела, что мне так понравится эта мысль.
Коул тяжело вздохнул, оглядывая мою квартиру.
– У меня есть одно условие для твоей работы.
Конечно, оно у него было.
– Я не собираюсь обедать с тобой.
– Нам не придется выходить.
Я подняла бровь.
– Предложение включает в себя проживание и питание. Ты должна переехать ко мне.
У меня отвисла челюсть.
– Прошу прощения?
– Тебе нужно где-то остановиться, а мне нужно, чтобы кто-то представлял меня. Тебе нужна работа, ты переезжаешь в особняк.
– Ты в своем уме?
Коул ухмыльнулся.
– Что случилось, красавица? Несколько дней назад я не мог удержать тебя подальше от моего дома.
– Очень смешно. Ответ «нет».
– Мне не нравится слово «нет».
Коул подошел ближе. Я не могла прорваться через ящики для эффективного отступления. Я старалась отодвинуться как можно дальше, чтобы не оказаться в ловушке его древесного мужского запаха или не смотреть слишком пристально на его губы.
– Тебе нужно где-то жить, а у меня достаточно места, – сказал он.
– Дело не в этом. У меня ребенок.
– А где лучше всего заботиться о ней, как не в роскоши?
– Дом – это больше, чем стены и колонны, Коул.
– Я слышал об этом. Ты хотела проводить с ней больше времени... – он указал на моего лепечущего ребенка. – Это я могу тебе дать. Представляй меня, зарабатывай легкие деньги и у тебя будет прекрасное место для твоей дочери.
В его устах это звучало так идеально и опасно. Как будто это не худшая идея в нашей жизни.
Он попросил меня жить с ним. Он предложил свой дом моему ребенку и свою карьеру за мое состояние, но чего он ожидал взамен? У меня было достаточно причин, чтобы запереться в своей квартире, не беспокоясь о том, что у него между ног.
Это было слишком рискованно, и я уже сдалась ему. Сначала поцелуй, потом интимные моменты в джакузи. Когда-то я доверяла себе принимать правильные решения, учась на своих худших ошибках, но ничто не имело смысла, когда я смотрела в сказочные голубые глаза Коула.
Я не могла позволить этому усложниться, но я понятия не имела, как вытащить нас из этой передряги.
– Это я виноват, что тебя уволили, – прошептал Коул. – Я хочу загладить свою вину.
Мне хотелось, чтобы он не был так близко, чтобы я не стояла на цыпочках перед ним. Я запустила пальцы в его рубашку, но не смогла оттолкнуть его. Выдох вырвался из моей груди, и я облегчила боль в губах нежным облизыванием.
От этого стало только хуже.
Это только подтолкнуло его ближе.
– Я не могу переехать к тебе, – прошептала я. – Я должна думать о Роуз.
– Я и думал, что ты переедешь с ней.
Его верхняя губа коснулась моей. Этого было достаточно, чтобы прожечь меня насквозь, покрыв мурашками.
– Она... сейчас ходит. Она во все влезает. Я должна быть где-то, где безопасно ребенку.
– Ну и что? – он не слушал. – Защити ребенка.
Его поцелуй потряс меня изнутри, избивая и требуя, чтобы я сдалась исследованию его рта и яростной хватке его рук.
Я отстранилась, чтобы сделать дрожащий вдох.
– Я не могу защитить особняк от ребенка.
– Найми компанию. Меня не волнует. Просто согласись.
Его руки запутались в моих волосах, удерживая меня на месте. Он захватил меня резким ударом поцелуя – укусом чистой, порочной похоти. Его язык ударил меня один раз. Дважды. Достаточно, чтобы мои колени задрожали, а бедра сжались.
Это было неправильно.
Я освободилась, глубоко дыша и игнорируя каждую потрясающую дрожь, которая пробиралась в мое сердце.
– Коул, нет. Это не сработает. Мы не можем жить вместе. Мы не можем работать вместе. Мы не можем этого сделать.
Не тот ответ, которого он хотел. Его челюсть напряглась, и я узнала выражение чистой свирепости, которое затеняло его черты.