Легкая улыбка пробежала по губам капитана.
— Опасность, сэр, была моим лучшим спутником многие годы, — ответил он. — А что касается имен — я капитан Криспин Барбикан с Ямайки. К вашим услугам.
— А я сэр, — с натугой проговорил умирающий, — Ричард Крейл, второй маркиз Ротердейл. А это мои внук и внучка: леди Франсис Крейл и лорд Шервин.
Глава 2
Смерть маркиза
Барбикан давно научился не выдавать своих чувств, и ни малейшая толика удивления не отразилась на его лице, когда, слегка поклонившись в знак признательности, он тихо отвечал:
— Чем могу служить?
В глазах маркиза промелькнула признательность.
— Я понимаю, что делать это у вас нет никаких причин. Мы вам никто, да и у вас, несомненно, найдутся и собственные дела. Но довольно! Мне надо вам кое-что рассказать, а времени осталось не так уж много.
История, рассказанная маркизом, началась почти сорок лет назад, еще до того, как разногласия между королем и парламентом переросли в открытую войну. Род Крейлов издавна служил трону, но Ричард, наследник, оказался на стороне оппозиции: отец выгнал его из дому, запретив когда-либо возвращаться в Ротердейл. Вместе с женой и маленьким сыном изгнанник отправился в Лондон, и единственным членом своей семьи, которого он видел с тех пор, был его брат, Генри, в ту пору состоявший на службе у короля.
После казни короля лорд Генри последовал за молодым Чарльзом в изгнание, а Ричард получил титул и имения, унаследованные им по смерти своего отца несколькими годами ранее. Сын его благополучно женился, и в 1656 году у них родилась дочь, Франсис.
Затем наступили времена, когда Англия, устав от безрадостного образа жизни, навязанного ей ее новыми властелинами, восстала вновь и пригласила своего полноправного, законного правителя вернуться. Лорд Ротердейл сопротивлялся этому любыми способами, находившимися в его власти, а это, достигнув ушей его брата, явилось для последнего блестящим оружием.
Лорд Генри Крейл к тому времени уже пользовался великим расположением короля, и настроить Чарльза против Ротердейла так, что тот поклялся предать смерти изменника, а вместе с ним и его сына, не составило большого труда. Таковая судьба наверняка настигла бы их, не будь они предупреждены о нависшей над ними опасности другим изгнанным роялистом, графом Ларчвудом. Этот благородный человек приходился братом маркизы и, хотя его сестра уже усопла, счел своим долгом сделать все возможное для спасения ее мужа и сына от угрожающей им гибели.
Вместе со своей семьей лорд Ротердейл бежал в Голландию, где обосновался в маленьком старинном городке. Там спустя год родился Джонатан, а когда ему было всего пять лет, умерли его родители, сойдя в могилу с разницей в одну неделю.
Подавшись в бега, маркиз отказался от своего титула, и в последующие восемь лет он и его внуки мирно и спокойно жили в старом голландском городке. Казалось, ничто уже не заставит их вернуться в Англию. Вначале не хотел этого и сам лорд Ротердейл. Англия, под расхлябанным правлением любителя удовольствий Чарльза, с двором, погрязшим во всевозможных излишествах, была не тем местом, которое пуританский маркиз выбрал бы для своих внуков.
Но он старел, его здоровье ухудшалось, а обеспечить существование Джонатана и Франсис после его смерти было нечем. Наконец, узнав о собственной смертельной болезни, оставившей ему всего несколько месяцев, он написал графу Ларчвуду, умоляя того использовать все свое влияние от имени своих молодых родственников. Граф ответил щедро. В случае смерти Ротердейла дети становились его подопечными, тем же временем он обещал приложить все свои силы, чтобы попытаться отобрать Ротердейл у лорда Генри. Возможно, писал он, удастся устроить брак между леди Франсис и его собственным сыном и наследником, виконтом Маунтхитом. Подобный брак обеспечит ее положение при дворе и существенно поможет ее брату вернуть свое наследство.
Однако все попытки вернуть Ротердейл его законному владельцу не могли рано или поздно не достичь ушей лорда Генри, и тот незамедлительно предпринял эффективные меры их пресечения. Убить маркиза и его внуков пытались не раз; в итоге в отчаянии старик решился пренебречь опасностью королевского мщения и вернуться в Англию, где его дети оказались бы под надежной опекой лорда Ларчвуда.
До сих пор этому мешал ряд несчастливых случайностей. В его лондонском доме графа не оказалось; когда же они прибыли в его загородный замок, Ларчвуд-Холл, выяснилось, что он был срочно вызван в Лондон и они, должно быть, разминулись в дороге. Маркиз, как и в Вестминстере, оставил своему родственнику письмо и поселился в близлежащем Бристоле, полагая, что в кипящем жизнью портовом городе их присутствие обнаружится не так скоро, как в деревне.