В этот момент происходит одна встряска за другой, не оставившая камня на камне от великолепно задуманного здания во славу жизненного благополучия. Приревновав невесту к кому-то из армии не терявших надежд поклонников, Фламенго Дюжарье вызывает соперника на поединок, итог которого заставил вздрогнуть Париж: «король прессы» убит.
За кровавой развязкой, похоронившей надежды прекрасной Долорес на супружеское счастье, следует новая неприятность: совсем некстати подал свой голос Томас Джеймс, которого дитя знойной Испании успело не только похоронить, но и прочно забыть.
Под угрозой судебного дознания Мария Долорес Монтес скрывается из Парижа. Багаж, который она увозит с собой, невелик, если не считать устойчивой репутации отпетой авантюристки. Без денег, без родных, порастеряв друзей, напуганных ее скандалами, Лола раскидывает свой шатер в Баварии.
* * *
Здесь, как говорится, ее не ждали. Одна за другой отклоняются просьбы об ангажементе в придворном театре: Европа слишком мала, чтобы в одном углу аукнулось, а в другом не отозвалось. С особой сомнительных сценических дарований и несомненной предосудительности поведения никто не хочет связываться. Осенние дожди, обивавшие золотую листву мюнхенских парков, где испанской танцовщице приходилось коротать свои досуги, подвигали ее к мысли, что надо действовать. И действовать побыстрее.
Воистину ничего не потеряно, если не потеряна вера в себя. Лола махнула рукой на чиновников, стерегущих бюргерские нравы. Черт с ними — надо начинать с короля! По сведениям, которые она смогла получить, король-то как раз был свой парень: с фантазиями, с артистической жилкой и с дурацкой, по мнению большинства, склонностью тратить деньги не на то, что надо.
Представьте, какие аргументы надо было найти полностью скомпрометировавшей себя женщине, чтобы добиться аудиенции в резиденции его величества. Не исключено, что вескими доводами, как везде и всюду, оказалось последнее золото из весьма тощего кошелька незваной гастролерши. Но самый последний и убедительный аргумент приберегался для короля. Едва перешагнув порог его роскошного кабинета, Лола разорвала на себе корсаж и обнажила грудь: «А вот и я, ваше величество!»
Король пал, не выказав ни малейшего желания сопротивляться. Лола явилась вовремя. В конце концов он, как там ни петушись, находился в том возрасте, когда надо признаться: боевое время прошло. Лола же вернула королю уверенность, что он еще о-го-го! Радость бытия переполняла Людвига. Он походил на счастливца, выпившего эликсир жизни. За это стоило расплатиться истинно по-королевски.
Во-первых, Лола выходит на сцену театра, царит там и становится полновластным диктатором. Во-вторых, в ее распоряжении — это ли не знак высшего благоволения? — карета короля. Разумеется, никто не знает, когда в карете едет его величество, а когда фрау с кастаньетами, и Лоле отдаются королевские почести. В-третьих, монарх дарит своей нимфе особняк в самом фешенебельном районе Мюнхена, и, зная, каково влияние Лолы, высокопоставленные лица спешат расположить к себе некоронованную королеву. В-четвертых, Людвиг заставляет свой кабинет министров утвердить за исполнительницей испанских танцев титул графини Ландсфельд.
Весну 1847 года графиня Мария фон Ландсфельд, она же Лола, встречает в трудах праведных: позирует Иозефу Штиллеру.
Когда-то въедливый поклонник прекрасного выдвигал к претенденткам быть увековеченными два требования: красота и благочестие. Более того, он считал, что недобродетельная женщина не может иметь прекрасное лицо. Предосудительное поведение непременно должно себя проявить каким-нибудь внешним дефектом. Набрасывая принципы создания своей галереи, король записал: «Только красавицы хорошего поведения попадут в собрание».
Хелене Зедельмайер, дочери сапожника с непорочным взором ангела, король обещал тысячу гульденов, если она свою невинность донесет до алтаря. Иначе, вздыхал он, портрет, которым король так дорожил, несомненно что-то потеряет в своем совершенстве.
Анна Хильмайер, дочь мюнхенского торговца, с кукольным личиком, запечатлена с Библией в руках — лишнее напоминание о ее благочестии.
Пример же с Лолой доказывает лишний раз непреложную истину — влюбленный видит то, что хочет видеть. Поборник женской скромности словно забыл, какая оригинальная визитная карточка в виде разорванного корсажа, обнажившего все прелести, была ему предъявлена на памятной аудиенции. Все равно — нимб святости засиял над головой новоиспеченной графини. Единственное, чего король добился, это чтобы любовница позировала в темном платье с красивым белым воротничком, на сей раз глухо прикрывающем обольстительные формы.
...Портрет Лолы, выставленный летом того же года на обозрение, наделал шуму. Тот, кто разбирался в искусстве, мог заметить, что на сей раз кисть Иозефа Штиллера превзошла самое себя. Куда делась ее сухость и привычка педантично, но бесстрастно переносить увиденное на полотно? Художник явно подпал под обаяние своей модели. Он не только пишет, но еще и любуется. Острота или улыбка вот-вот сорвется с алых губ Лолы, и художник спешит запечатлеть последний миг покоя. Одним словом, Штиллер отнесся к Лоле как мужчина, умеющий загораться.
Но хуже всего то, рассуждали подданные Людвига, что пылает сам король, пылает страстью безрассудной. Мало того что эта испанская нахалка направо и налево бахвалится тем, что их повелитель у нее под каблуком, но и его величество, забыв всякие приличия, не спешит с опровержением.
У Людвига всегда были недоброжелатели. Бюргерский здравый смысл никак не мог смириться с тем, чем занимался сумасбродный монарх. Теперь же он бросал вызов морали.
События начинают разворачиваться. Оппозиция шлет жалобу на короля епископу. Тот призывает короля вернуться на путь истинный. Людвиг в ответе епископу выражает недоумение: его отношения с графиней фон Ландсфельд чисто платонические. В это никто не верит. Следующее предупреждение заупрямившемуся королю приходит уже из Ватикана: как добрый католик, пишет Папа Пий IX, тот должен вырваться из объятий порока.
Не тут-то было! Людвиг требует от своего правительства предоставить фаворитке баварское гражданство. Министры как один отказываются это сделать. В результате король распускает правительство. Новое назначается с подачи королевской подруги и в народе именуется «правительством Лолы».
Весеннее солнце и желание подпортить настроение влюбленной парочке выгоняют на улицу студентов. Король мечет громы и молнии против профессоров, распустивших молокососов. Следуют увольнения. Студенчество получает лишний козырь затеять уже серьезные беспорядки.
Тем временем к королю приходит письмо от старинной подруги графини Марианны. Она взывает к разуму монарха, на которого возложена ответственность за государство. Людвиг пишет неприлично краткий ответ с просьбой не вмешиваться в его дела. Следующее письмо графини Марианны пылает гневом. До нее дошли слухи, что в галерее красавиц ее добродетельный портрет соседствует с «известной вам особой». Королю уже некогда отвечать: в Мюнхене начинается настоящее восстание.
Дом ненавистной фаворитки осаждается студентами, вооруженными палками. Лола поливает их сверху шампанским из бутылок. Король готов сам с оружием в руках защищать обитель своей возлюбленной.
Острота момента требует, чтобы Монтес сидела за крепко запертыми дверьми. Однако она продолжает дразнить толпу, разъезжая в королевской карете. Чистая случайность помогла танцовщице спастись от града камней: ей пришлось укрыться в церкви.
Тем временем депутация именитых горожан, стремясь добиться компромисса, просит короля принять их. Тот заявляет, что скорее потеряет корону, чем даст скрутить себе руки, и дает делегации от ворот поворот.
Город похож на разворошенный муравейник. Возмущенные поведением короля, мирные горожане присоединяются к студентам. Речь идет уже о штурме королевской резиденции. Вот-вот прольется кровь. И король уступает: графиня Мария фон Ландсфельд, Лола Монтес, покидает Мюнхен.
Увы, вслед за любовницей король теряет и корону. Баварская революция, спровоцированная дерзкой «испанской танцовщицей», заканчивается отречением Людвига от престола в пользу своего сына Максимилиана.