Характерно, что каждый раз, как становилось можно – при Хрущеве, Брежневе или Горбачеве, люди, потворствующие террору, прозревали, но в пределах допущенных властью. В.И. Комаров писал 17.02.53 г. в ЦК партии прося о своей реабилитации: 'В коллективе следчасти хорошо знают, что я ненавидел врагов. Я был беспощаден с ними, как говорится, вынимал у них душу. Они боялись меня как огня. Сам министр (НКГБ – Абакумов) не вызывал у них того страха, который появлялся, когда допрашивал я лично'. Очень напоминает слова генерала СС на Нюрнбергском суде, удивлявшегося, что Рейх десять лет хвалил и награждал меня, а теперь – казнят.
Большинство в 50-х реабилитировали, а справедливо ли? Также как с переименованиями получилась ерунда – убрали самых одиозных, не реабилитировали исполнителей – Ягоду, Ежова, Берию, Кобулова…! Прочих осталось ох, как много: в памятниках Ильичу, названиях улиц, мемориальных досках, а главное в сознании людей.
Кто же должен был держать штыки, 'несущие счастье человечеству'?
Взаимоотношения коммунистов с военными прошли кровавый путь и то, что сейчас Россия не имеет офицеров, в смысле служащих и радеющих за свое дело, а не отбывающих 'повинность', началось с 1917 года. А как иначе можно служить Родине, которая не мать, а самая жесточайшая мачеха, постоянно предающая детей!?
Оставшимся после кровавой бани 1-й Мировой и революционных расправ (между февралем и октябрем убиты тысячи) офицерам старой армии большевики не дали выбора – в РККА или в ЧК, угрозами и террором вынудив десятки тысяч служить преступному делу. В антибольшевицких армиях офицеров оказалось больше, притом, что многие не смогли прорваться к 'своим' через кордоны (десятки трупов у каждого поста служили примером того, какая судьба ждала мужественных людей). В Красной Армии их назвали военспецами, приставили для согляду комиссаров, сотнями расстреливали, списывая на них поражения и просчёты во время 'Гражданской'.
Победоносная – 'непобедимая и легендарная' Красная Армия к 1923 г. насчитывала 6 миллионов военнослужащих. Куда столько? Они стали лишними. Было решено сократить её в десять раз, что провели по-большевицки, о чём Ленин 05.04.21 г. писал Зиновьеву: 'Вся суть состоит в том, что военная бюрократия желает сделать 'по-хорошему': везти на жд! А на жд и 2 года провозят. 'Пока' давай одежу, обувь, хлеб. Надо в корне изменить: перестать давать чтобы то ни было. Ни хлеба, ни одежи, ни обуви. Сказать красноармейцу: либо уходи сейчас пешком 'без ничего'. Либо жди 1 год на 1/8 фунта и без одежи, без обуви. Тогда он уйдет сам и пешком…'.
Большинство офицеров просто выкинули. Подождали несколько лет и начали планово казнить в 20-е – за старое, вроде бы прощённое. В очередной раз, уже основательно, ОГПУ проредило бывших царских офицеров – красноармейцев в 1930-31 годах – тысячи были арестованы и выгнаны из армии, сотни казнены. Где эти 'суворовы' или 'кутузовы'?
Репрессии 37-38-х годов кроме сотен тысяч 'партийцев' коснулись десятков тысяч военнослужащих, привели к многочисленным расстрелам, увольнениям и ссылкам, но не имели особого значения для Вооружённых сил в целом. Преступники и бездари были легко заменены другими, не более умелыми и совестливыми.
Я называю 'чистку' комсостава РККА – 'Красной Немезидой'. Это была страшная справедливость, но с кого спрашивать за отсутствие боеготовой Армии? Поили, кормили, учили – и на тебе, не умеют ничего! Оружия – завались! Большинство населения жило в бараках, коммуналках и 'теплушках на запасных путях', работали и питались как заключённые, надрывались и терпели, а правительство хорошо платило военным: комвзвода, получавший в 1934 г. 260 рублей в месяц в 1939-м стал получать 625, комбат – 335 и 850, комдив – 475 и 1600 соответственно.
Действительно, 'герои' были недовольны и обижены – 'не их отмечают заслуги', 'борзели' и болтали лишнее, вели 'крамольные' разговоры, критиковали власть, тем не менее рьяно служа ей, часть действительно видела беды строя, пыталась что-то сделать… За меньшее пару десятков лет назад, казнили в ЧК без разговоров. А заслуги Тухачевского, Якира, Гамарника и им подобных – сотни тысяч жертв в 'Гражданскую', убийства своих товарищей, не говоря уже о каком-то сброде – 'буржуях', крестьянах, рабочих… Значительная доля репрессированных оказалась из комиссаров и политических военных, т. е. тех, кто начал военную карьеру с политруков, и уже генералом стал командовать полевыми войсками. В 1937 г. в армию вернули комиссаров – отрыжку Гражданской войны, а там, где появляются политические руководители, армия становится сборищем солдат, танков и орудий, что доказано Гражданской войной, ВОВ и советскими ВС. Система.
Если в 1935 г. из армии были уволены 6198 – 4,9% от всей численности комсостава, в 1936-м 5677 – 4,2%, то в 1937-м уволено от 17 754 до 18 658, из них арестовано от 13,1 до 23%; в 1938-м – уволено от 15 706 до 16 362, из них арестовано 30-31%; по директиве НКО от 24.06.38 г. как иностранцы уволены более 4000 военнослужащих; в 1939-м – всего уволено 1878, из них арестовано 0,3-0,7%. Доля арестованных среди уволенных менялась, если из 3 маршалов и 17 командармов были арестованы все, из 90 комкоров – 84, 179 комдивов – 134, то с понижением звания доля арестованных снижалась, из 9044 уволенных лейтенантов были арестованы 1173. И ещё младшие лейтенанты, люди в отставке, покинувшие ряды армии до чистки и арестованные позже.
Начальники и преподаватели всевозможных курсов, училищ и академий (исключая ВВС, медицинской, механизации и моторизации) попали под нож начиная с апреля 1937 г.
Были уничтожены сотни своих разведчиков, инструкторов и советников, предателей-шпионов из разных стран. Вполне справедливо для подобной публики, так как я не верю, что они ничего не знали, не верили, не догадывались, не замечали! Лишь единицы во время одумались и бежали на Запад, покуда была возможность и хватило решимости. Практически всех остальных ждала награда Родины – пуля или предательство и забвение.
Вместо хотя бы самообороны – ведь военные же они, как форма протеста против власти 'участились самоубийства' и покушения на самоубийство партийных работников и членов правительства, лишь единицы встречали огнём 'чёрные воронки'. После растерянности и уступок верхов в паре дел, самоубийства стали подаваться как подтверждение вины, и круг замкнулся.
Кто-то из выживших смирялся, но многие писали жалобы во все инстанции вплоть до Сталина. Были поданы десятки тысяч жалоб, и четверть уволенных после пересмотра дел была возвращена в строй в 1937-м, 40% в 1938-м, но это был в основном младший комсостав. Старший вернулся в войска в ограниченном числе и часто не по предыдущей должности: например, помполит стрелкового корпуса стал зам. начальника ремзавода или командир авиакорпуса – начальником школы лётчиков. Соглашались 'скрепя сердце'! А Рокоссовский вернулся комкором, на дивизию пошёл комбриг Галицкий; Горбатов, выдержавший следствие и не сознавшийся в 'нелепице' дождался пересмотра дела и был прощён. Проучили, теперь будут вести себя 'как надо' – приказы выполнять! Вот смысл репрессий: отсеять 'нытиков' и потенциальных врагов и приучить к повиновению остальных, пусть и с выбитыми зубами. И как служили! Миллионы солдат легли костьми за их служение.
Итак, удалив из армии сотни и тысячи командиров, власть получила армию сержантов – на формирование сотен частей и десятков управлений быстро увеличивающейся Красной Армии требовались сотни тысяч офицеров. К январю 1939 г. потребность составляла 239 992 по штату, менее чем через год уже 357 000, а за 38 и 39-й года курсы, училища и академии дали только 158 147 и около 60% начсостава получили повышение по службе. Таким образом, сохранялся огромный некомплект, притом, что отношение количества офицеров к рядовым были самым высоким именно в РККА – 1 к 6 (в Англии 1 к 15, Японии 1 к 19, Франции 1 к 22, в Германии 1 к 29).
С началом Великой Отечественной аресты продолжались, но теперь брали 'за дело'. А что, генералов ВВС поощрить? Или как Н.И. Галича – начсвязи РККА: арестованный 08.08.41 г. досидел до 1952 г. и был снова приговорён к 10 годам; арестованные в 30-х умирали в победном 1945-м; много было расстрелов, особенно в 1941-42 годах.