- Жду.
Через час, как договаривались, Кэт подрулила к ожидающему её отцу, решившему, что ни к чему трезвонить в такую рань на весь квартал. Генрих Анатольевич подметил, что дочь ведёт себя слишком рассеянно.
- Привет.
- Привет.
Оба знали, что доверительно пообщаться смогут только на природе. Однако с ничтожной долей вероятности Кэт могла гарантировать себе, что в её нижнее бельё не вшиты нитеобразные прослушивающие устройства.
Перекидываясь незначительными фразами насчёт погоды, доехали до лесопарковой полосы. Между стволами деревьев поблёскивало и манило озеро, подёрнутое лёгкой дымкой.
Взяли на прокат лодку. Кэт уселась за вёсла. Отчалили и поплыли вдоль берега посреди глянцевых жёлтых кубышек и распускающихся белоснежных кувшинок.
- Давай-ка, махнём на тот берег. Там небольшая кафешка. Посидим. Говорить буду кратко и быстро. Вникай.
Короткий кивок головой, и лодка, рассекая водную гладь поспешила благодаря сильным гребкам мускулистой статной женщины в зону недоступности для любого, кто хотел бы подслушать их разговор. О себе Кэт расскажет потом. А пока:
- Помнишь Полянскую? Броню?
- Она у меня дома.
- Что...??? - на лице минимум эмоций. - Каким образом?
- Доктор Шварц посоветовал меня в качестве гинеколога. Она беременна.
- Аааа...этот садомазохист.
- Она работала у фрау Мюллер.
- Аааа...у этой садомазохистки. Попала пташка в переплёт.
- У неё есть дочь. Её похитили.
Зоркий глаз заприметил среди деревьев мелькающую тень, но возвращаться, делать реверс, нельзя - навлечёшь ещё больше подозрения.
- Эльвира у нас. Видела девочку - вылитая мать.
- Шансов спасти нет...- скорее утвердительно, чем вопросительно, произнёс Генрих Анатольевич.
- О каких шансах речь? На её органы и кожу есть заказчики. Не мне тебе рассказывать, что забор материала производят от живых. Без наркоза.
- Понимаю.
Если бы речь шла о ком-то постороннем, вряд ли оба собеседника приняли бы данный факт близко к сердцу.
Вдобавок Катериной владела мысль хоть как-то отомстить и лишь на этой волне женщина, вот уже лет десять вытравливающая в себе бабское начало, решилась на отчаянный поступок.
- У меня есть идея. Не дадим им девчонку живой. У тебя, кажется, остались те капсулы?
- Парочка штук. Однако могут подумать на тебя...
- За это, отец, не беспокойся. Меня отправляют на фронт. Оттуда никто не возвращается.
- Так-так...может, попытаемся отмазать. А как же Клаус?
- Он меня бросил, - глаза той, которая вытравливала в себе любые эмоции, наполнились слезами.
- Ох, дочь.
- Не стоит разводить сантименты.
До берега оставалось с десяток метров. Кэт отпустила вёсла болтаться в уключинах, потянулась и громко рассмеялась.
- Ну что, меня можно в команду гребцов записывать? Все заплывы выиграю.
Попеременно то гребя, то табаня левым и правым веслом причалила к берегу. Скинув туфельки, соскочила прямо в воду, подхватила цепь и закрепила на столбике.
- Папка, чувствуешь, как хорошо! Какой воздух! - Катерина, подтянув лодку, помогла отцу сойти, - я купаться. Недолго.
Женщина скинула просторное платье, с разбегу нырнула и поплыла короткими саженками...
- Голодная, как сто чертей, - Катерина, словно наяда, выходила из обители хранительниц речных тайн.
- Господи, да что ж ей так не везёт в жизни, - глядя на дочь-красавицу, подумал Генрих Анатольевич.