Он не мог понять, притворна её радость или же искрення.
Переодевшись в пляжной кабинке и разложив мокрый купальник на сидении лодки, Кэт потянула отца за руку:
-Идём, идём быстрей.
В стерильно-аккуратном кафе, притаившемся под сенью раскидистой ивы, они съели по порции ароматных сосисок с острым хреном и выпили по кружке терпкого пенного напитка цвета чайной розы.
Потом отец с дочерью прошлись по лесным тропинкам.
- Как бы я хотела заблудиться в лесу, чтобы меня забрал в своё царство лесной царь, - вслух размечталась Катерина.
Именно так хотелось ей провести время с отцом, точно зная, что это их последняя встреча и её последний, не обременённый тяготами жизни и войны, день, - свободно, весело, с наслаждением, с положительными эмоциями - так по-человечески, по-женски.
Стало больно от ощущения счастья, забытого первородного инстинкта, от которого она добровольно бежала, став начинкой отравленного бездушием амбиций гениального фюрера слоёного пирога, крошки которого предстоит склевать безжалостному воронью.
Встряхнув копной каштановых волос, словно птицы, разлетевшимися и усевшимися на широкие плечи, и вздохнув полной грудью, Катерина выкарабкивалась из сетей идеи мирового господства. Выкарабкивалась душой и духом, не телом, с которым, она точно уверена, задёшево не расстанется.
Напоследок ещё раз искупалась. Легла на спину, заложив руки за голову, и, умело сохраняя равновесие, не могла наглядеться небесной голубизной.
Жаль покидать райский уголок...
Пушистые пчёлки льнули к нектарным медоносам, жужжа и выбирая цветок поярче и послаще.
Две пары белоснежных бабочек весело и беззаботно кружились, заигрывая друг с другом и радуясь отпущенному им сроку жизни.
Кузнечики выскакивали из-под ног, недовольно стрекоча: " Повежливей с нами, смотрите, куда идёте".
Голубая стрекоза, шурша крыльями, села Катерине брошкой на платье, привела в движение крошечный моторчик, полетела назад к озеру. Катерина, оглянувшись, с некоторой завистью поглядела вслед.
- Пап, всё будет хорошо. Просто мы немного увязли мозгами в их болоте. Броню...Представь в полицуправе своей любовницей. Они к таким делам с понятием относятся, уважительно, лишнего не спросят - пожурят да посмеются...что мне тебя учить, ты у меня дока. Квартиру мою продай. Ни один пфенниг вам не будет лишним. Я тебя очень люблю, - по мере возвращения Кэт вновь надевала привычную маску причастности к великому и ужасному деянию, становясь той, чужой, той, чуждой себе.
Соловей исполнил соло и. перепорхнув с ветки на ветку и выждав, когда Катерина с отцом пройдут, оглушил лес трелью.
Природа благоухала, дышала размеренно, вбирая солнечный свет и невидимые посулы атмосферных явлений и выдыхая их жизнерадостной благодатью.
В автомобиле Катерина пожаловалась на головную боль:
- Заедем к тебе. Дашь мне что-нибудь от головы. Ох уж эта природа. Избыток кислорода никогда не был мне на пользу.
Остановившись рядом с домом, где жил отец, Кэт, опередив Генриха Анатольевича, пронеслась по его апартаментам в поисках Брониславы. Отыскав её, одинокую и рассеянную, сидящей в кресле в спальне матери, державшей в руках раскрытую книжку, не давая опомниться, порывисто обняла за плечи и расцеловала в обе щёки:
- Броня!
- Катерина! - Бронислава встала. На голову ниже подруги детства, хрупкая и тоненькая, по сравнению с Катериной, выглядела она беззащитной и трогательной.
- Броня, милая, узнала, чертовка.
- Красавица!
- Да и ты хороша! Я на секундочку.
Заметив, что отец подходит к ним, неся в руках драгоценную капсулу с ядом, взглянула Полянской прямо в глаза:
- Мужайся, девочка моя. Приглядывай за отцом. Слушайся его.
- Всё, пап, пока - Катерина обняла отца. Сунув капсулу в карман, не оборачиваясь, поспешила к выходу.