Планы коллективизации все время подправляли в сторону увеличения. Если в июне 1929 года предлагалось в течение 1930 года обобществить 8 миллионов хозяйств, то в декабре речь шла уже о 30 миллионах. Основные сельскохозяйственные районы подлежали сплошной коллективизации к весне 1931 года, остальные – на год позже.
Одновременно приступили к «ликвидации кулачества как класса». В январе 1930 года специальная комиссия Политбюро ЦК ВКП(б) разделила всех кулаков на три категории. Первую категорию – «контр революционный кулацкий актив» – предлагалось немедленно изолировать в исправительно-трудовых лагерях, а к организаторам антисоветских выступлений применять высшую меру наказания. Кулаки второй категории – лояльные к советской власти, но самые богатые – высылались в отдаленные местности с конфискацией имущества. Кулаков «третьей категории», в которую могла попасть любая мало-мальски зажиточная семья, просто переселяли на необработанные земли. Комиссия постановила, что количество кулацких хозяйств не должно превышать 5 процентов от всех крестьянских хозяйств.
Запись добровольцев, выезжающих на работу в колхозы
Чтобы обеспечить коллективизацию, в село направили еще 25 тысяч рабочих, которым предстояло стать председателями новых колхозов. В своей деятельности они опирались на местных партийных руководителей, милицию, военных и ГПУ. Коллективизация шла строго по графику, к намеченной дате нужно было обобществить определенное число хозяйств. Крестьян склоняли к вступлению в колхоз угрозами и обещанием льгот. Раскулачиванию мог подвергнуться любой противник коллективизации. Если список кулаков первой категории составлял местный отдел ГПУ, то вторую и третью определяли деревенские «активисты». Списки кулаков обсуждались на собраниях деревенской бедноты, проверялись сельсоветами, а потом утверждались райисполкомами. Простора для злоупотреблений было более чем достаточно.
Во многих местностях крестьяне так обеднели, что никаких внешних признаков достатка в их хозяйствах не было, а план по раскулачиванию надо было выполнять. Поэтому основной мишенью стали середняки, уклонявшиеся от коллективизации. Во многих районах число ликвидированных кулацких хозяйств достигло 15–20 процентов, а кое-где и 25 процентов. В итоге на Украине только в 1930 году было ликвидировано 200 тысяч «кулацких» хозяйств. Раскулачивание проводилось и там, где ни о какой коллективизации и речи не было, – например, в Ненецком округе Северного края. В общей сложности из деревень было выселено более 1,8 млн человек, включая женщин и детей. Многие из них погибли, поскольку раскулаченных вывозили в самые отдаленные местности и оставляли там без продовольствия и необходимых орудий труда, не считаясь с временем года. Лишь в феврале 1930 года появилась инструкция, требовавшая при конфискации имущества оставлять кулакам предметы домашнего обихода и некоторые средства производства.
2 марта 1930 года в «Правде» появилась статья Сталина «Головокружение от успехов». В ней осуждались «перегибы», допущенные при создании колхозов, но сам принцип коллективизации сомнению не подвергался. 14 марта появилось постановление ЦК «О борьбе против искривления партийной линии в колхозном строительстве». Эффект был моментальный – крестьяне массово стали выходить из колхозов (только в марте вышло 5 млн человек). Возможно, власти и были готовы замедлить темпы коллективизации, но крестьян подвел урожай, который в 1930 году оказался просто великолепным. Государство получило вдвое больше зерна, чем в последние годы НЭПа. Это только укрепило мысль о благотворности коллективизации. Крестьян снова стали сгонять в колхозы. Прокатилась и новая волна раскулачивания.
Безоглядная политика коллективизации вызывала протесты и в партии. В конце лета 1932 года партиец с дореволюционным стажем М. Н. Рютин выступил с требованием отстранить от руководства Сталина и вернуться к демократическим нормам партийной жизни. Сталин настаивал на немедленном аресте Рютина и вынесении ему смертного приговора, но большинство членов Политбюро не поддержало его. Рютин был отправлен в ссылку.