– Вы у него ничего не пили? Ничего он вам не подсыпал, не давал? Гипноза не было?
– Э-э-э… Нет, гражданин начальник, ничего не было, – ответил Степанов, частенько икая что есть мочи. – Хороший у вас коньяк, мы у немцев тоже его со складов захваченных тырили.
Спиридон даже сидя на стуле начал пошатываться. Волков кивнул дежурному, тот поднял подозреваемого и потащил к выходу.
– Спиря, ты точно ничего странного не помнишь? – в надежде спросил особист.
– Начальник, одно только помню, в его комнате всегда горел красный свет. Не обычный, а красный, аж в глазах резало, – невнятно ответил герой-освободитель и уснул, оперевшись на сержанта.
– Красный свет… Это уже интересно, – вслух сказал Волков, собрав все свои вещи в дипломат. – Очень интересно.
Глава
IV
«Стальная подружка»
Очередной раз не дождавшись такси, Волков решил прогуляться по столице. В голове он раз за разом прокручивал допрос, вспоминал странности поведения, материалы дела. Казалось, что картинка складывалась, но на самом деле он постоянно приходил к выводу, что она не складывается вовсе. «Красный свет» – думал он. Майор решил отвлечься от этого смутного дела и зашёл в таксофон, чтобы связаться с Кузмичом. Николай бросил жетон в телефонный аппарат и набрал номер своего приятеля.
– Алло, кто звонит?
– Здравствуй, Георгий, это я, Волков.
– Давно не разговаривали, Алексеич! Что там у тебя, освоился?
– Помаленьку. Дельце одно расследую.
– Молоток! И как, движется? Может помочь чем?
– Не, Кузмич, не нужно. Я вот что звоню, устал я в кабинете своём жить, может с квартирой как-то получится?
– Ё моё, что ж ты сразу то не сказал?! У меня вся голова забита, с этой генеральской должностью дел прибавилось в разы. Так, записывай адрес, выезжай туда. Постучишь в дверь, скажешь женщине, что ты от Цинёва. Обязательно скажи слово в слово: «Одинокому кораблю нужно причалить».
– Прям так и сказать? – недоумённо спросил особист.
– Конечно же нет, твою ж за ногу! Просто скажи, что ты от меня и тебе нужна служебная квартира. Предъявишь удостоверение. А дальше по обстоятельствам.
– Спасибо большое, Кузмич. Я у тебя в долгу.
– Это я у твоего отца в долгу. Жаль погиб. Думаю, он не против, что я отдаю долг его сыну.
– Да…
– Деньги-то есть? Зарплата через две недели?
– О деньгах не беспокойся, у меня достаточно, а вот с квартирой спасибо.
– Обращайся, Алексеич. Я побежал. Жена зовет, до скорого!
– До ско…
Звонок был сброшен с той противоположной стороны. Волков значительно повеселел от мысли, что теперь он сможет спать на хорошей постели, и будет заниматься своими личными делами без лишних глаз и внимания. Пройдя дальше по улице, он увидел забегаловку, а сверху белую таблицу со словом «Пельменная». Как много было в этом слове. Живот, почувствовав ментальную связь с этим шедевром кулинарного искусства, протяжно заурчал. Майор прибавил шаг и уже через пять минут стоял в очереди.
– Добрый день, что вам? – быстро спросила женщина за кассой на раздаче.
– Мне порцию останкинских пельменей с ложкой сметаны, два ломтика бородинского хлеба и… Какие у вас компоты есть?
– Яблочный, апельсиновый и смородиновый.
– И стаканчик апельсинового.
– С вас восемьдесят копеек.
Волков порылся в кармане плаща, нашёл рублёвую монету и положил её на тарелку у кассы. Вторая женщина в колпаке и фартуке накладывала горячие пельмени в глубокую тарелку. Видок у этой раздатчицы был неважный: хмурое лицо, ненавистные глаза и большая родинка на щеке под глазом, из которой торчали волосы. Аппетит, глядя на это, собирал вещи и уматывал куда-нибудь на другой материк.
– Бульон нужен? – спросила вышеупомянутая дама таким голосом, будто вот-вот она сейчас достанет какой-нибудь «Маузер» и выпустит обойму во всех посетителей.
– Да, пожалуйста, – холодно ответил следователь, не отрывая серых глаз от бросившей ему вызов дамочки.
Она, глядя на него, но никак не смотря под руки, нарезала ножом ломтики хлеба, да так сильно, будто перерубает хрящики при разделке свиньи.
– Дружелюбный у вас коллектив, – подметил оперсотрудник, забирая поднос с линии раздачи. Продавщица, принимающая заказ, мило улыбнулась и еле заметно покраснела.
Зал был забит почти полностью. Пятничный вечер, все выбирались на прогулку. Хорошим жестом было пригласить возлюбленную не только в кафе, но и в пельменную. За круглыми столиками сидели разного рода люди: от заводских алкоголиков до хорошо одетых спекулянтов и высокодолжностных людей. Естественно, рядом такие люди не сидели, а старались столпиться в кучки, соответствующие статусу. «Коммунизм. Равноправие. Всем поровну. Эх, как заметна эффективность этой модели» – говорил сам себе Волков, вспоминая немецкий общественный уклад. Найдя единственный свободный столик вдалеке, особист ускорился и занял место. Как же он скучал по этим пельменям. В Германии подобного попробовать было нельзя, даже в ресторанах русской кухни. Там только пародия, а здесь – неповторимый оригинал. С каждым укусом бульон расходился по ротовой полости, одновременно перенося гурмана в счастливое детство. Вечер. Зима. За окном вьюга, а кухня нагрета батареями. Матушка сдвинула два стола. На одном- алюминиевый тазик с фаршем, а на втором рассыпанная мука со скалкой и свежим крутым тестом. За столом вся семья: от самых маленьких до родителей. Все друг другу улыбаются. Одни раскатывают тесто, вторые гранённым стаканом формируют круглые кусочки, третьи кладут строго по чайной ложке фарша с луком, ну а четвёртые, что постарше, красиво заворачивают пельмень, помещая его на очередной присыпанный мукой противень. Какая же всё-таки романтика в этом всём действии. За душевными разговорами семья превращалась в единый механизм, который производил по нескольку сотен этих прекрасных изделий. Обязательный атрибут такого события – радиоприёмник, вещающий какие-то важные новости, между которыми играла замечательная советская музыка.