— Ох, кайф, — сказал он и куда-то делся, но свято место пусто не бывает, и, почти без подготовки, в разработанную слегка задницу вклинился очередной член. Он был немного больше предыдущего, отчего девушке показалось, что её изнутри надувают, и обтягивают ею что-то. На пределе, на грани, она ныла и рыдала, автоматически пихаясь и брыкаясь, но смысла уже в этом не видела.
— Спокойно, девочка, мы всё сделаем плавно и аккуратно. — Тот, что появился сзади, прошептал ей в ухо и, поцеловав в чувствительное место за ним, медленно и осторожно стал двигаться, принося уже меньше страданий, но ощущения были острее. Его рука откинула волосы с загривка, и он покрыл его поцелуями. Вторая протиснулась вперед и достала до клитора, погладив промежность и затеребив его. Незнакомец спереди впился зубами в один сосок, оттягивая второй большим и указательным пальцами. Его сексуальные пощипывания в тандеме с ласками внизу начали пробуждать внизу живота какое-то странное чувство, похожее на тяжесть. От него сводило ноги, становилось неуютно, хотелось стонать. Девушка услышала, как в одной из машин включилась громкая тяжелая музыка, что-то вроде готического рока. Теперь она стала настоящей жертвой на заклании. "От меня не останется ничего к утру, если я доживу до него" - прорывались в голове фразы. Но пока молодой человек сзади продолжал ласкать её тело, явно наслаждаясь его поглаживанием, так тщательно он трогал почти каждую его часть. В рот ударила струя спермы и девушка, подавившись, воспользовалась тем, что парень отошел прочь, удовлетворенный, и склонилась в бок, чтобы сплевать это всё. Имевший её спереди даже помог отклониться, чтобы она не угваздала его чужой белой жидкостью. Конечно, они могли быть брезгливыми — она нет. Не переведя толком дыхания, она вновь получила приказ сосать. Лицо подняли и всунули в него очередной член. Сквозь грохот дьявольской музыки и бой барабанов, она слышала слова, но уже плохо различала голоса. Ей начинало казаться, что их — насильников — бесконечная вереница, которая никогда не закончится.
— Смотри на меня, сука! — велел тот, которому она делала минет и она подняла глаза. Из-под маски виднелись светлые волосы. На вид он был очень молодой, может, ровесник насилуемой. Кажется, этого она видела за ночь впервые. Впрочем, она могла бы уже после каждой своей мысли добавлять «кажется», потому что путались картинки, звуки, всё. Она сходила с ума от кошмара, унижения, боли, уже больше моральной, чем физической. Рядом встал ещё один парень и, достав своё орудие, тоже поднес его к её губам, которые были заняты другим.
— Открой-ка его шире. — Он надавил, встав бок о бок с товарищем. — Не бойся, не подавишься.
— Не подавится, но порваться может, — засмеялся блондин. Девушка обреченно захныкала, не имея возможности даже оскорбить их. Всунув обе головки членов ей в рот, они на максимум растянули его, в котором теперь затрепетало два мужских достоинства. Слезы стекали на них. — Зубы убери!
Они могли говорить, что угодно — она ничего не могла поделать, она уже не владела собой. Её трясло, как перед смертной казнью. Место во влагалище освободилось и его заняло здоровенное твердое копьё какого-то незнакомца, так щедро одаренного природой. Она бы могла подумать, что это один из тех, кто уже были, но только по размеру определила, что он в ней первый раз. «Ласковая» и «внимательная» маска сзади тоже кончил через некоторое время и поднялся. Краем глаз, когда два члена поочередно скользили между устами, девушка увидела, как водитель — единственный, кого она знала по имени — теперь занял место между ягодиц. В уже достаточно разработанную дырку он проник без труда и заработал там, запыхтев у за плечом. Один из тех, кому она сосала, кончил на лицо, опустив на него ладонь и размазав по нему своё семя. Ей стало ненамного, но легче дышать, обрабатывая только один член. Его хозяин приказывал водить по нему языком и помогать себе рукой. Второй девушка механически придерживалась за того, на котором подпрыгивала от его уверенных и сильных рывков. На большом фаллосе широкая амплитуда создавала почти экстремальные ощущения. От перенапряжения насилуемая стала отключаться, но в бессознательном виде можно было пользоваться только в двух местах, а третье становилось почти не рабочим, поэтому заметивший то, что она вырубается тот, кого она обслуживала ртом, поднес ей под нос какую-то пахучую штуку — может быть, нашатырь — и сознание её тотчас прояснилось. Ей хотелось убить его за это дважды. "Ненавижу, ненавижу…"
Руки тех, кто трахал её и тех, кто стояли по сторонам, гладили её, щипали, тянули. Грохот музыки не прекращался. Стал доноситься коньячный запах. Теперь они ещё и напиваться вздумали? "Мне крышка. Может, они и до этого были не слишком трезвы? Хотя я бы почувствовала запах спирта, ведь почти каждый норовил одарить меня грязным поцелуем, даже этот Дэвид, развернув мою голову, впился в мои губы, жадно вонзившись языком и пронырнув по всему рту" - в полу-беспамятстве отмечала девушка. Истерзанная, она уронила голову на бок, после четвертого минета какому-то типу и, почувствовав, как в неё снова кончили и во влагалище, и в задницу, она была брошена на плащ. Но к ней не пришло облегчение. Хоть уже никого не было рядом, и она лежала в одиночестве на скомканной ткани, сквозь которую тут и там кололась трава, она дрожала, скуля и сжимаясь в ком. Завалившись на бок, она увидела в метре оторванную от своего пальто пуговицу. Мозг перестал работать. Внимание просто сосредоточилось на ней. Девушка увидела цель, она стала для неё маяком. Она, голая, не чувствующая холода, судорожно выдыхая клубы пара, поползла к этой пуговице и была похожа на свихнувшуюся. Она и сама себя такой ощущала, подтянувшись к ней и взяв её в ладонь. Царапающая тело почва стала промораживать кожу, но у неё не было сил больше ни на что. Она прижала кулаки, в которых лежала пуговица, к груди, и закрыла глаза.