Став пророком, Даниэль последовательно и упорно трудился над выковыванием репутации мудреца. Он более не прельщался выгодами быстрого, но суетного успеха. Касательно новых воззрений, заметно было, что честолюбие Даниэля ушло с переднего плана и переместилось в область фона, впрочем, не совершенно тусклого. Появилось здоровое равнодушие к достатку. “Не скорая прижизненная слава, но вечная благодарность потомков-единоверцев нужна мне!” — твердил он сам себе.
Даниэль ухватился за предложение Дария расследовать загадочные обстоятельства смерти Валтасара. “Раскрыв тайну, я представлю вавилонского царя гонителем моего народа и осквернителем наших святынь. Тем самым я внесу неоценимый вклад в воспитание моего племени, всеми и всюду теснимого!” — строил планы Даниэль.
Двух целей желал достичь Даниэль: быть полезным единоверцам и выложить фундамент для будущего монумента своей славы. Которая из этих двух целей ведущая, а которая ведомая — вопрос не вполне ясный, пожалуй, дискуссионный.
В день аудиенции у вавилонского правителя, Акива остановил свою роскошную карету напротив крыльца дома Даниэля. Богатый ниппурский детектив намеревался взять с собою менее состоятельного вавилонского пророка и вместе с ним явиться во дворец.
— Я всю ночь обдумывал предстоящий разговор с Дарием, — сообщил Даниэль, занимая сиденье рядом с Акивой.
— А я, признаться, испытываю нетерпение поскорее увидать царские хоромы, — заметил в ответ Акива.
— Племянник, неужели ты не чувствуешь волнения перед встречей с владыкой великой страны Вавилонии?
— По правде говоря, дядюшка, я ничуть не тревожусь. Ведь Дарий зовет нас, и этим все сказано. Абсолютно ясно, что наши выдающиеся таланты позарез нужны правителю, стало быть, нам не о чем волноваться!
— Ах, молодость — сколько силы и уверенности в ней! — с некоторым оттенком зависти вздохнул Даниэль.
— О нашем визите осведомлены. Гляди, привратник вышел нам на встречу, отворяет городские ворота, низко кланяется!
— Приветливый охранник — хорошая примета при въезде в державную столицу. Уж поверь мне, племянник, я бывал здесь много раз.
— Верю. Мы, кажется, у цели.
— Мир вам, умнейшие из иудеев! — промолвил Дарий, восседавший на высоком парадном стуле, однако, не на троне.
— Мир тебе, всесильный владыка Востока! — ответил Даниэль, поклонившись ниже, чем он кланялся Валтасару.
— Мир тебе, всесильный владыка Востока! — повторил племянник вслед за дядей, восторженно оглядывая пышное великолепие тронного зала.
— Я вижу, почтенный Даниэль, твоему молодому родственнику нравится у меня! — ухмыльнулся Дарий, — представь мне своего кровника.
— Это — Акива, сын моего покойного брата, — промолвил Даниэль и легонько подтолкнул племянника в спину, чтобы тот поклонился.
— Слава о великом ниппурском дознавателе дошла и до меня, — заметил Дарий, — ты же, почтенный Даниэль — мудрейший из мудрых. Ты далеко превзошел умом всех придворных советников!
— Спасибо, Дарий! — отозвался Даниэль.
— Спасибо, Дарий! — повторил Акива.
— На этом, я думаю, нам пора закончить комплиментарную прелюдию, и перейти к делу, — сказал Дарий.
— В предыдущей беседе со мной, достойный Дарий, ты поручил мне разобраться с причиной смерти Валтасара. Я просил твоего согласия привлечь к делу племянника. Идея была одобрена тобою. И вот мы с Акивой находимся здесь, чтобы выслушать из твоих уст напутствие и новые пожелания, если таковые возникли.
— Даниэль, я назначаю тебя старшим следственной группы. Я надеюсь, что вы с Акивой, будучи заранее осведомлены о моем одобрении, не теряли времени даром и уже успели собрать какие-либо проясняющие дело факты, — с важностью произнес Дарий.
— Да, кое-что нам уже известно, но впереди нас ждет огромная работа, — не менее важно ответил Даниэль.
— Дарий, для ведения следствия нам потребуются свидетельские показания причастных лиц. Поэтому необходимо твое разрешение на беседы с придворными, охранниками, женщинами и прочими релевантными фигурами, — обратился с просьбой Акива.
— Как главное лицо Вавилонии, я разрешаю вам допрашивать всех без исключения подданных империи.
— Благодарим! Теперь мы начнем действовать, засучив рукава, — за себя и за Даниэля заверил Акива.
— А, случаем, не преувеличиваете ли вы, дорогие мои иудеи, огромность предстоящей вам работы?