Неожиданно Кики слегла с диагнозом «желтуха» в тяжелой форме. Два месяца лечения ничего не дали. Обессиленная Кики опять ждала смерти. Однажды, старая санитарка посоветовала Роконоце:
– Найди у кого-нибудь в голове вшей и пусть больная съест с едой. Три штуки достаточно, чтоб человек оклемался от желтухи.
Удивленная Роконоца подумала, что она подшучивает над ее горем и, поджав губы, скорей ушла от странной советчицы. Но на следующий день, санитарка проявила настойчивость:
– Роконоца, я тебе серьезно говорю. Не побрезгуй советом. Спроси у людей: я свою внучку так спасла.
Роконоца остановилась, недоверчиво глянула в глаза. Кажется, женщина хочет искренне помочь.
– А где же я найду вшей?
Санитарка подошла к ней поближе:
– Ну, этого добра долго искать не надо. Сходи к казахам.
Казахов в Осакаровке было раз два и обчелся. Никого, кроме милиционера – казаха, Туребека Сулеймановича, Роконоца не знала. Пошла с Ксенексолцей к нему домой. Когда жена поняла, что от нее хотят, с порога погнала их матом на ломаном русском. К счастью, вернулся как раз с работы Туребек и, узнав в чем дело, приказал найти и дать. Ну, сварила Роконоца борщ с «начинкой», принесла. По глупости предупредила больную, а она ни в какую не поддалась на уговоры. Ее воротило от одних разговоров об этих гадких насекомых. Так и ушла Роконоца. Панна Николаевна, главврач, сама уговаривала попробовать это средство, иначе верная смерть. Даже выдала склянку с крышкой, чтоб вши не сбежали. Последний раз опять подступила Роконоца с уговорами, но Кики не соглашалась. В конце концов мать расплакалась: лицо ее некрасиво искривилось, рука беспомощно прикрывала плачущий рот. Заглушая свои непрошеные всхлипывания, она пошла к двери:
– Ну и умирай! Я больше ничего для тебя не могу сделать.
Страшно, когда мама плачет. Сердце Кики больно сжалось и застучало, к горлу подкатил ком. Губы сами прошептали:
– Ладно, мама. Я согласна съесть эту гадость. Закатай их в маленький хлебный мякиш. Я его проглочу и запью водой.
Снова пошли Роконоца с Ксенексолцей к милиционерше. На этот раз она была благосклоннее и выискала в дочкиной голове пять крупных симпатичных кровососов.
Да… Великая все-таки сила – вши. Благодаря им Кики довольно быстро оправилась и после болезни и вскоре вышла замуж.
Слишком тяжелую болезнь ей пришлось перенести и, несмотря на свою красоту, она была, по мнению Роконоцы, незавидной невестой. Любой семье нужна была здоровая работница. Какая же Кики работница? Худющая и болезненная. Сможет ли она и корову подоить, навоз вычистить, пойла наварить, потом тащить его в огромных ведрах? А стирка в огромных корытах – одной воды сколько надо натаскать. А уборка, а готовка? Надо пять таких Кики, чтоб ежедневно управляться с таким объемом работы. Ей уже было девятнадцать, по общепринятым меркам – давно пора замуж. В ее возрасте Роконоца уже имела двоих детей. Так, что, боясь, что такую худобу больше никто не возьмет замуж, первому же жениху Роконоца дала согласие на свадьбу. Кики не успела оглянуться, как оказалась невестой. Мама и не подумала спросить ее мнения о женихе. А ведь Кики нравился совсем другой парень. Правда, за него бы ей никто не разрешил выйти замуж так как паренек был «аспрматенос» – русским.
Погуляли на ее свадьбе. Жених оказался красивым кучерявым парнем. Мало кто его знал: он был из соседней Юревичам Лекашовки: их семья переехала туда из Ставрополья и как раз угодила на высылку. Жених, Илья Чикириди, явно форсил в почти новом черном костюме – просто диковинка для ссыльного обносившегося народа, раздавал деньги детям, говорил какие-то речи. Еще была середина свадьбы, а он еле держался на ногах, выпячивал губу и силился что-то сказать. Мать Ильи и старший брат, Гоча, сдерживали его, пытаясь усадить упиравшегося жениха на стул около невесты. Красавица Кики испуганно смотрела на эту картину, стараясь прикрыться белой полупрозрачной, тюлевой фатой. Краска стыда заливала ей щеки. Глаза ее были опущены, длинные ресницы подрагивали, но она держалась: рядом были братья, сестра и мать. Гости говорили много хорошего в адрес невесты и желали молодым счастья, здоровья, богатства и детей. Илья во время этих пожеланий поворачивал свою хмельную голову и пристально разглядывал невесту так, как если б никогда до этого ее не видел. Потом удивленно крутил головой, отворачивался и опускал курчавую голову. Свадьба Кики была одна из первых в ссыльной Осакаровке. Почти все греки поселка побывали на ней. Если не были приглашены за стол, то просо стояли в стороне, окружив сидящих за грубо сколоченными столами и покрытыми разными скатертями собранными, как и посуда, со всего поселка. Табуреток не хватало, поэтому в качестве сидений для гостей вокруг стола набили на низенькие столбы широкие доски. Гости ели вареную картошку в мундирах, селедку, винегрет, хлеб и пили мутную, приторную брагу, которую разливали ковшами в граненые стаканы прямо из алюминиевых больших фляг. Люди пели и танцевали, не жалея горла и ног.